Вздыхая и переживая, Арлина спустила ноги с кровати, встала, с грустью посмотрела на разорванную одежду, валявшуюся на полу, завернулась в покрывало и осмотрелась.
На столике у окна находилась миска с холодной водой, рядом с ней – бутылочка с непонятной жидкостью и баночка с мазью. Арлина отвернула крышку и вдохнула нежный аромат фиалок. Так вот откуда запах.
Стоявшее ранее у окна кресло теперь почему-то пододвинули к кровати. Через его спинку было перекинуто скромное светло-серое платье, на манжетах и по низу отделанное неброским кружевом. Ткань была лёгкая, но плотная: именно то, что нужно в местах, где всюду сыро и холодный камень. А на сидении лежали аккуратно скрученные чёрный кожаный поясок с металлической застежкой в виде четырёхлистного клевера и светло-серая лента для волос. Но и это было ещё не всё.
Приподняв платье со спинки кресла, Арлина залилась краской. Прямо под ним лежало белоснежное бельё. Без лишних украшений и изысков, без кружев, но из тончайшего хлопка.
Скорее скинув с себя покрывало, Арлина взяла в руки новую одежду и нырнула в неё, радуясь мягким тканям. Платье мигом согрело. Лёгкое, с расклешенной юбкой, оно никогда не привлекло бы посторонних любопытных взглядов, но было тёплым и удобным.
А ещё под креслом стояли новые башмаки. С круглыми носами, на небольшом каблучке, они были Арлине впору и сидели на ноге, словно обнимали: не хлябали и не тёрли.
– Пришла в себя! Наконец-то! – радостно всплеснула руками мадам Потаж, увидев Арлину на кухне, кружащуюся в обновках. – Платье сидит отлично. Но чего-то не хватает, – кухарка смерила девушку оценивающим взглядом, – не могу понять, чего именно. Ну да кышь отсюда! Нечего тебе сегодня на кухне делать. Распоряжение милорда.
– Я догадывалась, – поникла Арлина. – Хоть хлеба на дорогу взять разрешите?
– На какую ещё дорогу? – всполошилась мадам Потаж. – О сборе корзинки с провиантом ничего сказано не было. Что я пропустила? Опять Пакстон не предупредил!
– Это не бал и не приём важного гостя, чтобы о таком объявлять. Милорд ведь распорядился, чтобы я покинула его замок, не так ли? Я слишком много всего натворила, чтобы он продолжал терпеть меня тут по доброй воле.
– Что же ты такое лопочешь? – воскликнула кухарка, смахивая крошки со стола на пол полотенцем. – Никто тебя за ворота выставлять не приказывал, иначе я уже знала бы. Пакстон только на вид, как гусь, важный, а как на кухню заглянет, сразу, как сорока-трещётка, всё разболтает. О том, чтобы тебя выгнать, и слова не было. Уж ты мне поверь!