– А та девчонка? На неё делалась высокая ставка.
– У неё всё валится из рук, милорд. Она бестолкова, бесполезна, и лично мне кажется, что с предсказанием ошиблись.
– Главное, что второе сбывается, – позлорадствовали в ответ. – Ускорим судьбу. Что здесь? – прямо над ухом Арлины брякнули крышкой фарфорового чайника.
– Он просил принести травяной чай через полчаса.
– Отлично.
Опять звяканье фарфора – крышку приподняли и спустя пару ударов сердца вернули на место.
– Что это, милорд? Напоминает пожёванное коровой сено.
– Корень лютика ползучего. А вот это, – до Арлины донёсся звук шуршащей бумаги, – добавишь в чашку прежде, чем нальёшь чай. А то, если передержать, эффект будет слабоват. Мучаться меньше будет.
– Выглядит, как песок.
– Это молотая сон-трава. Убийственная вещь, если с лютиком смешать. Как раз то, что нам нужно. Щепотки вполне хватит.
– Лишь бы он не заподозрил подвох.
– Ты справишься.
Чайник и чашку поставили на поднос. Звякнули щипцы для сахара и серебряная чайная ложечка.
– Его плащ?
Сердце Арлины не в первый раз за ночь прыгнуло к пяткам, услышав вопрос. Шаг, второй – и рука незнакомца схватила плотную серую ткань, потянула на себя, но Арлина вцепилась в плащ и не отпускала, готовая на всё, но только не на разоблачение. «Сейчас как дёрнет», – пронеслась мысль, но хватка по ту сторону внезапно ослабла.
– Шкура его волка. Аккуратней с ней, она мне ещё пригодится.
– И так пылинки с неё сдуваю, милорд.
– Воротник зацепился за что-то внизу. Сильно не тяни – может порваться. Отнесёшь чай и проверь, что там. Головой ответишь, если хоть одна ворсинка затеряется.
– Конечно, милорд.
– И поменьше толкайся у кухарки – она болтлива.
Первой отворилась дверь в длинный коридор, но легче от этого Арлине не стало. Если выбирать, с кем она предпочла бы столкнуться нос к носу, то девушка однозначно предпочла бы Пакстона. От голоса незнакомца веяло неприятным холодом, от его слов стыла кровь в жилах, от его тяжёлых шагов замирало сердце. Но, наконец, и они стихли; студёный ветер ворвался в тесную каморку и угомонился, когда незнакомец вышел во двор и притворил за собой дверь.
Выпустив из рук плащ, Арлина выдохнула, осторожно высунула голову, осмотрелась, затем вылезла из-за кресла и выпрямилась. К взмокшим от волнения пальцам прилипла волчья шерсть с воротника плаща. И прилипла не просто ворсинками, а целыми клочьями, безжалостно выдранными в борьбе за шанс остаться не разоблаченной.
Свобода была совсем рядом – стоило только небрежно толкнуть деревянную дверь, ведущую на заливаемую дождем улицу, а там вперёд к воротам и на дорогу. Попутчики найдутся – тракт оживленный, и в родном Атоле Арлина окажется совсем скоро. Но старые часы, висевшие высоко в углу, покрытые слоем паутины и пыли, пробили час волка, кукушка прокричала два раза и скрылась, а девушка, спрятав клок шерсти в кармашек платья, развернулась на невысоких каблучках и выглянула в коридор, где несколькими минутами ранее исчез с подносом в руках Пакстон.