Сказанные над огнём слова – вересковый мёд. Они тягучи и сладостны. Их никто не берёт назад.
Сказанные над землёй слова обретают вес и тяжесть обетов. Их точно не стоит говорить просто так.
Сказанные под Луной слова тихи, их цепи тонки, им расплетаться как кружеву суждено.
Пусть в омут, пусть в упоенье. Нет пресыщения там, где аллеи сплетают пути. Где каждый упавший – не мёртв, а знак, ещё один повод идти. Без лисьих повадок, но не напрямую, - зачем нам избитость ровных дорог? Осколки небес разбились дождями, всё смытое впрок.
// 05.10.2016
***
мы не будем
Мы не будем пылать во пламени, будем плыть за течением вслед.
Будем вёсла макать в океаны, самонадеянно шить паруса из простыней. Ситцевый парус в цветочек трогателен, и конечно смешон.
Чем ещё насмешить владыку морей?
Соло на пароходной трубе, на одной из четырёх, - гулко, пронзительно и одиноко. В тумане, где-то на широтах Атлантики.
Цепи событий рвутся в мутной воде, круги по воде от бабушки-ворожеи слов. Как скажет, сделаем наоборот.
Мы не будем жить пятистопным ямбом,
Будем рушить классический стиль.
А любить... любить мы будем верлибром.
Как получится, так и будем любить.
// 26.09.2016
***
колыбель Дюймовочки
Хрустальная колыбель Дюймовочки колышется ветром, дождями смывается, безропотно и бесследно. Хрустальная колыбель Дюймовочки уходит всё дальше в сказку, а мы остаёмся.
Наверное жаль, а может и нет.
От лета – тонкий рубец на загорелой коже, пряди волос выгоревшие и внутренняя согретость.
От осени – предвкушение зябкости и новый шарф. Наверное да, а может и нет.
От прошлогодних запасов – липовый мёд. Надёжен как лапа медвежья от простуд и невзгод.
Тени летящих стелятся по земле, без зависти мы просто идём по ней.
Наверное глупо, а может и нет.
Дороги усеяны павшими звёздами, но мы их не видим, особенно днём.
Келья огромна, от запада до востока, запахом ладана потолок разверзнут настежь. От сих до сих, - ученья свет, и высоки ещё леса.
Объятья рук смыкают небеса.
И ты мой свет. Всегда.
// осеннее равноденствие 2016
***
легко
Не скучно, не грустно, легко.
Осенний лист так падок, так особенно нежен к прикосновениям. К дуновениям, даже к помыслам.
Унылая пора, очей очарованье и прозябанье рук.
Самокопанье, грусть, шизофрения. Тоска и грусть на золотом ковре. Легко поверить в это, сверяя карты с ветром, свыкнувшись с пасмурностью в календаре.
Круговорот тепла диалектически прекрасен, немного имбиря дополнит чай.
Солнце в «режиме бога» отпускает лето из рук, небрежно вольную подмахнув. Размашисто быль из небылиц отсеивает, ссыпает в наши общие закрома.