Зелье горячее поглощать.
И не хандрить… Взлётные полосы держать в чистоте.
Сердечно и бережно носить лето в себе.
Просыпаться осенью. Просыпаться в восемь.
Стать весенней. Этой осенью не простыть.
Чем-то временным не прослыть.
Просыпаться и жить.
// 03.09.2015
***
разговор на исходе лета
Ты говоришь: - новый день…
Я говорю, - светлый и солнечный, он рождается, - чтобы мы могли греться в нём
Ты говоришь: - у нас дождь…
Я говорю, - у грозы кобальтовые глаза, она смотрит с небес так, будто души наши пред нею обнажены
Ты говоришь: - осень приходит за нами…
Я говорю, - это не страшно. Осень не смерть. Преодолеем, с листьями заодно по мостовой, по ветру, влёт
Ты говоришь: - думаю часто, о том и об этом…
Я говорю, - мысль становится древом и подпирает свод. Небо за землю держится крепче, - дождями, корнями, плечами людей
Ты говоришь: - яблоко будешь?)
Я говорю, - разве что из сада самих Гесперид… Или из рук твоих. Буду конечно.
И давай помолчим?
Осень не терпит ведь суеты. Запахивает пальто и шагом уверенным по аллее идёт
// последняя суббота лета 2015 г.
***
Мой внутренний Змей
Саксаул растёт в песчаных пустынях.
Саксаул не рубят, не колят, и даже не пилят. Настолько он твёрдый. Обухом топора его разбивают на части и получают отменное топливо.
Саксаул горит ровно и жарко. Отличные лепёшки получаются в его золе.
Отличные ячменные лепёшки.
Здесь, у костра, мы иногда и встречаемся с ним. Обсудить текущие моменты, спорные территории, иногда заключить перемирие или ратифицировать соглашения.
Мы не друзья. Мы не враги. Мы единое целое. Два в одном.
Хотя чаще всего это мерзко осознавать.
Мой внутренний Змей очень жизнеспособен. Сколько раз мне казалось, что сдох, покинул этот мир и дрейфует где-то в неведомых мне пространствах, ан нет.
Задохлик открывает глаз и хитро прищуривается.
Живучий, гад…
Пытаюсь держать его на голодном пайке, неделями, а потом срываюсь… и почти высохшая мумия враз наливается силой и приподнимается, пружинясь на своём собственном хвосте.
Взгляд его это нечто.
Круглые чёрные глаза кобры, которая подняв над землёй переднюю часть туловища и раздув до предела складки кожи над головой, лениво покачивается из стороны в сторону, не забывая при этом мысленно пинать меня и радостно высовывать жало.
Моя тёмная сторона.
Змей, меланхолично жующий странички устава Внутренней самодисциплины. Хихикающий, когда обижаюсь, ревную, вспыхиваю по причине и без. Мой внутренний Змей, питающийся агрессией и несдержанностью. Эгоистичными булочками и кусками мяса страха.
Мы связаны настолько крепко, вживлены друг в друга, что этому симбиотическому союзу кажется нет конца.