Об этом не хотелось думать, но он не мог ничего с собой поделать. Мысли лезли в голову, хотел он этого или нет.
На стадионе семь мальчишек играли в футбол. Заметив его, они принялись звать его к себе для четного количества. Пребывай он в хорошем настроении, Дима бы с радостью присоединился к ним. В данный же момент у него не было ни малейшего желания участвовать в каких-либо играх. Он только помахал им рукой и пошел дальше.
— Я должен вернуться в приют, — произнес он вслух, чтобы его слава звучали убедительнее для самого себя. — Так будет лучше для Михаила и Ларисы.
А будет ли лучше это для него? Маловероятно. Но иногда стоило принимать тяжелые решения исходя не из своих желаний, а беря в учет предположение, что будет хорошо для других людей. Прийти к такому решение было не столь сложно, как ему показалось изначально. Гораздо проще, чем дня два назад. С началом перемен в поведении Михаила, возвращение в приют уже не казалось столь глупой идеей. К тому же, если после его ухода у Ларисы и Михаила снова все наладится, он будет только рад. Хватит с него бремени вины за Сашу, который умер после дурацкого ритуала, и за Эдика — который упал с крыши, что стало возможным из-за открытой двери на чердак.
Дима растянул свою прогулку на добрых три часа. Ему совсем не хотелось возвращаться домой. Он боялся не только продолжения ссоры, но и откровенного разговора с Михаилом и Ларисой, во время которого он расскажет им о своем решении вернуться в детдом. Как они встретят его слова? Обрадуется ли Михаил? Воспротивится ли этому Лариса? Он опасался любой реакции. А когда есть страх перед чем-то, встречу с ним ты готов оттягивать до последнего.
К многочисленным вопросам Димы прибавился еще один. Если Михаил и Лариса все же согласятся вернуть его в приют, что станет с уговором между ним и Николаем Александровичем? Успеет он с ним пообщаться в школьной библиотеке или же его вернут в детдом в этот же день?
— Об этом не надо беспокоиться, — тут же пришел к нему вполне логичный ответ. — Даже если меня завтра вернут, я все равно смогу связаться с ним через его жену — тетю Ирину. Делов-то!
А вот о чем стоило в действительности беспокоиться, так это об очередной ночи кошмаров, которые высасывали из него всю энергию, а вместе с ней бодрость и радость. Он больше не хотел видеть всей той жути, что сопровождала его на протяжении вот уже месяца. Единственным спасением от кошмаров оставался лишь гвоздь под ножкой кровати. Но Михаил ни за что не позволит ему воспользоваться им вновь.
— Ему и не надо ничего знать об этом, — продолжил давать сам себе дельные советы вслух Дима. — Спрячь гвоздь, а ночью, перед сном, поставь его под ножку. А когда придет утро, снова спрячь.