— О каком ключе идет речь? — не унимался Саша.
— От кладовой, — ответил ему Петя и быстро ввел его в курс дела, чуть ли не на каждом слове оглядываясь по сторонам, дабы никто не подслушал их разговор. — Кстати, ты как, с нами?
— Нет, ребята. Я думаю, это плохая идея. И не потому, что с призраками лучше не пытаться вступить в контакт, а потому что вас могут поймать. Вы об этом подумали?
— И что? — пожал плечами Гена. — Разве тебе не интересно, чего же хочет от нас Катя Иванова?
— То-то и оно! Она что-то хочет от вас. Я же ее не видел. Что если она рассердится, увидев меня при обряде? Что если это разозлит ее?
— Тоже верно, — согласился Артем. — Лучше не рисковать.
Следующие минуты две за их столом воцарилась тишина. Они молча ели кашу, кривя рты и жмуря глаза. Один Стас получал удовольствие от приема пищи. Впрочем, как и всегда. Доев кашу, они принялись громко хлебать чай. По негласному соревнованию, каждый из них пытался «переплюнуть» всех по громкости втягивания в рот жидкости и последующего смакующего «Ааа!».
Когда Диме надоело это соревнование, он решился задать давно интересующий его вопрос:
— Ребята, а как вы попали в приют?
— Через входную дверь, — попытался пошутить Артем и сам засмеялся. Его смех быстро смолк, когда он понял, что никто не оценил его шутки.
— Многие дети не любят об этом говорить, — начал Гена. — Боятся, что их история окажется самой плохой и грустной. Но, я никогда не держал это в себе. Отца у меня никогда не было…то есть он был, но я его не видел. Скорее всего, и он меня тоже. Моя мама умерла два года назад от болезни легких. Тогда меня и отправили сюда. У меня был братик, но и он умер еще в младенчестве.
— А мои родители — алкоголики, — продолжил Артем. — Их лишили родительских прав. Меня отправили сюда год назад. Моя мать была беременной. Скорее всего, у меня сейчас есть братик или сестричка. Не знаю, кто именно, так как ни мама, ни папа, ни разу не навестили меня в приюте. Даже если через год-другой он сюда прибудет, мы даже не будем знать, что являемся родственниками.
— Мой папа убил мою маму за то, что она плохо готовила, — заговорил Петя, опустив голову вниз и смотря на дно своей кружки. — Он всегда жаловался на еду, когда напивался. Видимо в тот день, ее стряпня была ужаснее обычного.
Никто бы не засмеялся, если первым не начал сам Петька.
— На самом деле их тоже лишили родительских прав из-за любви к водке, — признался он. — Но придуманная мной история мне больше нравится. Также она нравилась и Игорю Владимировичу, и он раньше часто просит меня рассказать ее инвестёрам. Пока я однажды не переборщил с фантазией.