— На все воля Господа нашего.
— Нет, тут дело не в Боге, а в бюрократической системе и в стариках, которые не хотят уступать дорогу молодым. Я достоин большего.
— Я знаю, дорогой. И ты им еще это докажешь.
— Я достоян быть не просто диаконом, а иереем!
— Ты им будешь. Я верю в тебя. Ты им это докажешь.
— Да. Спасибо. Я очень сильно люблю тебя, — это уже было сказано совсем тихо. — Даже не знаю, кем я был без тебя.
Дима зажмурил глаза и закрыл ладонями уши. Он боялся, что гнев Михаила был рожден не амбициями и желанием добиться духовного роста, а потусторонней силой. Он боялся, что Екатерина Громова принялась за исполнение своих обещаний.
После уроков Дима снова встретился с Николаем Александровичем в библиотеке. В этот раз ему не пришлось идти в учительскую, так как историк ждал его у дверей в класс.
— Ты мне кое-что обещал, друг мой, — вместо приветствия произнес Николай Александрович.
На этот раз они вышли на улицу и присели на скамейку. Дима начал неторопливо, подбирая каждое слово, но уже заканчивал практически тараторя, с трудом сдерживая слезы.
— Я очень боюсь, Николай Александрович, — добавил он после своего рассказа, во время которого учитель истории внимательно слушал его, не перебивая. — Вчера Михаил был сам не свой. Я боюсь, что тому виной призрак девочки, которая хочет заполучить мое тело.
Учитель почесал подбородок, затем спросил:
— Ты разговаривал на эту тему с приютским психологом?
— Вы считаете меня психом, — разочаровано выдавил из себя Дима, уже не сдерживая слез.
— Нет, Дмитрий. Я так не думаю, — успокоил его Николай. — Я знаю, что ты веришь во все, что мне рассказал. Но мне сложно принять на веру твой рассказ, по той причине, что за свои тридцать с лишним лет я не встречал ничего из того, чего не смогла бы объяснить медицина или наука.
— Да, — разочаровано вздохнул мальчишка. — Вначале Игорь Владимирович попытался объяснить нам все, что с нами случилось с логической точки зрения. Затем это сделал Михаил. Теперь, пришел ваш черед. Но, Саша мертв. Эдик мертв. Кошмары продолжаются, и из них я узнаю то, чего не могу знать. Разве это не доказывает, что я прав, а вы все ошибаетесь?
Николай, конечно же, мог рассказать ему о подсознании и про бессознательное, но мальчишку это бы вряд ли успокоило. Здесь было нужна помощь психолога. А тот, в свою очередь, нашел бы гораздо больше аргументов для того, чтобы убедить мальчишку в иррациональности его суждений. Или же воспользовался тактикой вышибания клина клином. Что ж, такой подход вполне мог бы иметь успех.
— Помимо поисков значения перевернутых пентаграмм, ты искал какую-нибудь другую информацию? — задал вопрос учитель.