— Да, спасибо… Более чем, — ответила я на повисший вопрос. — Мне ведь особо не к кому идти, — я села за руль и вывела машину с площадки перед костелом. — Пойдешь со мной?
— Если не помешаю, — уже гораздо серьезнее ответил Тор. — Прости, что навязался, надо было сказать… но ты сама понимаешь, что гулять одной сейчас опасно.
— Понимаю, — за костелом я свернула на узкую, побитую временем дорогу. Машину сразу же начало подбрасывать на ухабах, о ее борта забарабанили камни. — Но… — я тепло улыбнулась. — Ты не мешаешь.
Тор ничего не ответил, да и нужен ли мне был ответ? Дружеская поддержка сегодня, наверное, пригодится.
У кладбищенской ограды шуршали усыпанными коричневыми листьями ветвями высокие, похожие на тонкие свечи тополя. С трудом найдя свободное место на обычно пустынной, усыпанной песком, площадке, я припарковала машину и, выйдя из автомобиля, распахнула заднюю дверцу, забирая цветы. Упаковку с фонариками я оставила нести Тору: раз навязался, пусть тащит.
Тор был неожиданно тихим. Он послушно взял фонарики и, подождав, пока я закрою машину, поплелся следом.
Кладбище было полно народу, хотя я и знала, что основная толпа появится ближе к вечеру. Это был единственный день в году, когда люди не боялись ходить на кладбище ночью, с наступлением темноты, а даже туда стремились. День, когда не боялись мертвых, а их вспоминали, о них тосковали, за них молились.
А в ночь с первого на второе ноября католическое кладбище действительно было волшебным. Многочисленные свечи, горько пахнущие хризантемы в горшочках, отражающиеся от отполированного камня надгробий блики. Красиво так, что дух захватывает и спокойно на душе, тихо.
Я вспомнила, как ходила на кладбище с родителями. В том городе, где мы жили, не было наших родственников. Родители ставили, как правило, свечи на заброшенных, забытых могилах и, гладя мои волосы, мама говорила, что наши предки, наверное, сейчас где-то рядом с нами. И что им приятно, что мы помним. И что никогда не надо забывать, потому забвение близких — самое плохое, что может случиться с человеком.
Если так, то почему вы у меня отобрали эту память?
Некоторое время я возилась возле могилы Алиции. И мне стало вдруг спокойно. Ведь на кладбище нет места волнениям и страху. Здесь думаешь о вечном, а вечно бояться невозможно. Потом я очистила памятник от грязи и мха, положила цветы на колени статуи и зажгла у ее ног и на надгробии свечи.
Тор все это время простоял в двух шагах от могилы. Не помогал, но и не мешал. Просто наблюдал… А я стояла рядом с могилой и, опустив голову, молчала, вспоминая глуповатого одноклассника, попавшего под машину, улыбающегося соседа, которого скосил вдруг сердечный приступ, семью по соседству, что попала в аварию… И, конечно, родителей.