— Тогда я не смогу давать показания в защиту Правой Руки Императора завтра на суде, — шепчу, не в силах оторваться от глаз наследного принца.
Грегор ещё больше наклоняется ко мне и втягивает воздух рядом с моим лицом — едва не касаясь носом моей скулы.
— Кайрит, Кайрит… — шепчет он, сжимая ладонями мою талию, — ты так ничего и не поняла… — а в следующее мгновение за моей спиной открывается портал, наследник шагает в него и отбрасывает меня назад, я каким-то чудом приземляюсь на софу в незнакомых покоях, а затем с ужасом смотрю на Грегора, который медленно принимает мой облик — копируя его вплоть до узора на платье.
— Ты не нужна мне для того, чтобы оправдать Реса, — произношу… я, стоящая напротив себя, — ты вообще мне не нужна. Но в тебе течёт императорская кровь, и это единственная причина, по которой ты будешь дышать ещё два дня — пока я буду разбираться со всеми твоими делами и решать: что с тобой делать. Располагайся поудобнее, сестрица. Отныне ты — пленница в моём дворце.
С этими словами Грегор отступает обратно в портал, который тут же затягивается, оставляя меня одну…
Одну в огромных покоях…
Первые несколько секунд я пытаюсь отдышаться, приводя в порядок мысли, рассудок и общее эмоциональное состояние организма… а затем бегу к дверям и пытаюсь их открыть.
Безуспешно.
Ну, конечно. Слово «пленница» даёт полную характеристику моему положению — глупо было надеяться на возможность сбежать. Подхожу к окну и смотрю вниз: падать будет больно. Без сломанных костей точно не обойдётся — кажется, я на самом верхнем этаже.
Присаживаюсь на край софы и начинаю думать. Итак, я действительно кузина наследника. Грегор подтвердил этот факт своими словами. И, должно быть, вариант «работай в пару с Гневом Императора» существовал только для Кайрит-родства-незнающей. То есть, пока я была не в курсе своих корней, со мной можно было вести разговоры, меня можно было уговаривать, мне можно было даже угрожать… но сейчас…
Сейчас всё изменилось. Я думала, я нужна Грегору для защиты Реса на суде, и это был мой главный козырь. Но наследник лишил меня его: я больше не имела возможности требовать свободы изгоев. Зато имела право отказаться от унизительной клятвы верности императору.
Если задуматься, его можно было понять: Грегору намного выгодней было иметь под рукой Кайрит — девушку с запрещенной силой. Ей он мог манипулировать, как хотел, он мог полностью управлять её жизнью. А вот присутствие Кайрит — наследницы престола, ему совсем невыгодно.
Внезапная догадка заставляет меня подскочить с места. Моя мать оказалась за решеткой только сейчас — когда я появилась в поле зрения Грегора, и когда для освобождения Гнева Императора ему понадобилось моё очищенное от наветов имя. Если вспомнить слушание по делу моей матери, то отчётливо выделяются два момента: первое — дерзость, с которой мать говорила с наследником, и второе — лояльность к ней большинства членов совета. Теперь все кусочки головоломки сошлись воедино: моя мать откровенно бросала вызов Грегору, напоминая ему о том, что он не одинок в своих претензиях на трон. Она открыто заявила ему, что мы с ним имеем одинаковую кровь в своих жилах — и имела ввиду не только кровь высшего демона, но и кровь нашего общего деда. У нас даже врач был один! И сейчас понятно, почему Грегор был так неприятно удивлён этим фактом: я уверена, что с уходом моего настоящего отца в мир хаоса, на мне был поставлен крест, как на наследнице. Вряд ли кто-то мог подумать, что мать, ещё будучи беременной, позаботилась о том, чтобы я могла претендовать на престол — вливая в себя кровь высшего демона… и делая меня энергомагом.