Ренна, смутно осознающая, что это всего лишь кошмар, её сон, рванулась, выдёргивая себя из воняющего кровью и гарью страха, но лишь провалилась глубже.
Степь, дым и серое небо исчезли, остался голый, мокрый предзимний лес и туман такой густой, что вытянутой руки не видно. Чёрные сучья кустов торчали из него, будто пальцы покойника из рыхлой могилы, норовя зацепить, схватить. За ходящими, шевелящимися, живыми пластами молочной пелены прятался ужас, поджидал, глумясь, когда принцесса сама выйдет к нему.
Босые ступни совсем заледенели, уже не различая, что под ногами: ветки, камешки или перепрелая в студень листва. Рваный подол путался между коленями, мешая идти. Венец, ожерелье, серьги отяжелели, словно в них не рубины были, а булыжники. Прядь распущенных волос зацепилась за сук, рванула назад. Ренна вскрикнула, едва не упав, схватилась за мокрый мёртвый ствол.
Сердце колотилось в горле, но бежать было нельзя, никак нельзя, только осторожно пробираться вперёд, на ощупь. И всё равно казалось, что она ходит по кругу, раз за разом возвращаясь к тому, кого скрывала плотная дымка.
— Ну где ты? — проскулила, себя почти не слыша.
И не понимая, к кому обращается. Да и всё равно к кому: лишь бы спас, лишь бы заставил исчезнуть это страшное.
— Я здесь, — раздалось, конечно же, за спиной. — Почему раньше не позвала?
На туман легла тень огромных крыльев, и тот будто отступил, начал таять, становясь жиже. И то, страшное, что пряталось в нём, тоже отступило. А в спину теплом пахнуло, ласково взъерошило волосы.
— Дальше сама дойдёшь, — прогудело сзади.
Затылка коснулась горячая ладонь и…
Ренна села на кровати. Растёрла сухое лицо, невидяще уставилась в растрескавшиеся, не очень-то и защищающие от ветра ставни. Через щели сочился мутный утренний свет. Жаровня давно погасла и уже успела остыть. Комната промёрзла так, будто на улице не осень, а лютая зима стояла. Принцесса натянула плащ, даже капюшон накинула, но теплее не стало — мех толком так и не высох, топорщился слипшимися сосульками.
В дверь тихонько постучали.
— Да? — спросила её высочество, не слушая, что там ей говорят.
Просто это не имело никакого значения. А единственное, в чём на самом деле был смысл, оказалось очень-очень простым: он всегда стоял у неё за спиной. Невеста гемнона! Первая среди вовсе и не равных. Просто первая. Всего лишь его невеста.
— Иду, — отозвалась, когда снова постучали.
Маленькие резные фигурки из гладкой прохладной кости: девочка в разорванном платье, девушка с книгой… «Простите, я просто про неё забыла…»