— Никуда ходить не надо. — Подал свое голос от машинки, старик Сибатси. — Пусть у меня останется. Будут спрашивать, скажу, что пришел пациент. Поживет пару дней. Да и обувку я ему сделаю.
— Хорошо. — Трим тяжело вздохнул. — "Обвесы", для Бена, как договаривались, я принесу завтра. Гранаты, как и обещал — три штуки. Тебе тоже подберу, за ночь. Все скопом и принесу. И, "кольтом" особо не свети — оружие редкое, найдут — начнут задавать вопросы.
Хмуро попрощавшись, торговец покинул мастерскую и, гордо задрав нос, потопал по залитой солнечным светом улочке. По-моему, этот проныра еще и что-то насвистывал, но сам не слышал, а значит и не было ничего.
— Присаживайся сюда, на лавочку. — Старый китаеза — или все-таки — японец? — приветливо улыбнулся. — Буду мерку снимать. А лечить буду вечером. Вижу, что ты уже обвисаешь…
Сняв мерки, мастер Сибатси пристально уставился в мои глаза, пытаясь найти там нечто, чего у меня и отродясь не водилось.
Ответов.
— Не простой ты человек, прохожий. У тебя глаза, как у крокодила. А хватка и терпение — бульдог позавидует.
— Глупости, мастер. И человек я простой, и глаза у меня зеленые, а хватка и терпение — вполне обычные, человеческие. Не надо меня до уровня животного низводить. — Погрозил я пальцем и честно рассмеялся в ответ на все эти восточные высокоумности. — Не настолько я плохо выгляжу и чувствую себя, чтобы приписывать мне нечто, мне не свойственное.
Сибатси гневно глаза прищурил, а потом не выдержал и рассмеялся, словно открыл я ему истину смешную, запредельно смешную, если судить по его беззвучному смеху.
— На втором этаже, есть свободная комната. Дверь слева. Ужин будет через три часа, по первым сумеркам. — Мастер развернулся ко мне спиной, словно потеряв всяческий интерес к моей персоне, и вернулся к своему анахронизму с педальным приводом…
Время, проведенное в городке, убедило меня в том, что люди есть по обе стороны океана. И люди, в большинстве своем, очень даже и неплохие. Тараканы, конечно, есть, как у того же мастера Сибатси, с чего-то решившего, что я — оживший утопленник, присланный его богами покарать отступников и всех подряд, без разбору. Не знаю, кто из пантеона синтоистских божков отличается такой злобливостью, но встречаться с ним совсем бы не хотелось. По словам мастера, у меня будет долгая жизнь, полная опасностей, потерь и лишений, так любимых любым божеством, что путает человеческий хребет и дубовый ствол дерева, взваливая на человеческие плечи свое видение мира и его устройства.
А еще, мудрец долго качал головой и цокал языком, наблюдая за процессом примерки свежесшитой обувки.