Что скажу… Ошибся мастер-то. На два размера ошибся, превратив симпатичный сапог — в испанский. От расстроенных чувств, следующую пару Сибатси кроил при мне, тут же проверяя выкройки по моим тумбам, загадочно почесывая уши, качая головой сокрушенно и ругаясь шепотом, словно я не слышу.
И пусть общности душ в делах божественных мы не нашли, но вот подправить мне здоровье, за все это время, мастер успел, гарантируя, что кожа теперь будет поспевать за процессом моего похудания, особенно если я не буду этот самый процесс форсировать.
Восточная медицина, если выбросить из нее все божественную тягомотину, вполне эффективна, хоть в большинстве случаев, всего-навсего, использует эффект плацебо, то бишь самовнушения. Ну, а тот, кто знает, что может человек в определенном состоянии, кто знает, как это состояние вызвать, называют себя громкими титулами и навешивают десятки медалей себе на грудь, спину и то место, что ниже.
Сибатси оказался не исключением. Не в том, что навешал себе титулов, а в том, что знал, как вызвать нужное состояние. Да и травами старик пользовался совершенно свободно, заваривая совершенно потрясающие чаи и делая отчаянно вонючие растирания, от которых кожа краснела, зуделась и съеживалась прямо на глазах, подчеркивая все оставшиеся отложения пищевого излишества, неподвижности и лени.
Вместо "пары суток", в городе провел неделю, дважды вместе с мастером Сибатси уходя в лесок, за "сбором трав" и "единением с природой". Заодно и Бену все передал, успокоил и обрадовал своим цветущим видом.
И вот теперь, сидим мы на его прекрасном острове, в Тмутаракани, и любуемся рабочим радаром, ярко-красным, закатным солнцем и в ужасе ждем очередной ночи, наполненной шумом льющегося стеной дождя, завывания ветра и бьющихся о недалекие камни, волн, злых и обиженных на то, что берег им так и не поддается, оставаясь неприступным, как сердце трезвой красавицы.
Сам перелет оставлю, что называется, за скобками — пришлось устроить целый челночный бег, чтобы перевезти на остров сперва меня, потом все наши припасы. Заготовили промежуточные тайники, два десятка свеч не хватило и пришлось закупать еще сотню. Везде одни траты и нервы, нервы, нервы. От нервотрепки, мы с Беном пару раз крупно повздорили и я на полном серьезе собрался уйти в "одиночное плаванье", благо, что и оружие появилось и одеждой разжился. Старик Сибатси приглашал и вовсе остаться до марта-апреля следующего года, гарантируя, что я за это время стану крепким, как дубок. Надеюсь, он имел в виду здоровье, а не умственные способности, за которые я стал опасаться, выслушивая длиннейшие восточные премудрости, совершенно не входящие в мой, насквозь прагматичный, мозг психолога.