Мужчина накинул капюшон на голову, пряча свою улыбку.
— Ты Наказана, Кайта! Покинь это тело и иди со мной. — Не дожидаясь реакции, он развернулся к ней спиной и сделал шаг в сторону тайной комнаты, из которой наружу рвались веселые языки пламени, пробуя на зуб стоящий рядом шкаф, тканые половички на полу и деревянные доски самого пола, отполированные и с любовью отмытые женскими руками.
Женщина за его спиной сделала шаг, другой и, с тихим шорохом, словно снимаемое платье, легла на пол тонкая пленка с нарисованной на ней женским лицом и кучка одежды.
Существо, скрывавшееся под обличьем, расправило два узких серебристых крыла и склонило свой искаженный страданием, лик, в попытке спрятать слезы.
— Мне не ври. — Джаулин погрозил ей пальцем, даже не собираясь оборачиваться. — Я давно не верю ангелам. Вы создания богов, а не Творца!
Ангел поднял глаза, в которых, действительно, не было ни капли влаги.
Скрипнула открываемая снаружи дверь, впуская в комнату толстую женщину с пустым взглядом и сжатыми в руках спицами. Она прошествовала мимо замершей ангелицы, мимо сгорбившегося при ее появлении Джаулина и вошла в пламя первой, даже не вскрикнув, когда огонь охватил ее платье и принялся пожирать ее плоть.
— Как ты глупо, мелочно, жестока, Кайта… — Существо вновь откинуло капюшон и развернулось к ангелице. — Как и твой создатель, ущербна, порочна и нетерпима к другим проявлениям воли, ревнива и злопамятна. Все так же требуешь жертв и так же трусишь их принять… Твой бог прекрасен в своем предательстве паствы. Впрочем, тебя и тебе подобных он тоже с радостью предал, обменяв на очередную безделушку и горстку новых рабынь… Собирай своих сестер, Кайта. Мне наскучил этот город и его жители. Я привел большую охоту и твой бог с радостью примет их души после того, как мы насытимся их телами и кровью. Ему нужны новые мученики на небесах, ведь из них получаются отменные рабы, что отмахивают своего господина от назойливых мух!
— Да, Джаулин. — Ангелица склонила голову и хлопнула крыльями, поднимая горячий ветер и раздувая пламя. — Мои сестры уже ждут.
— Люблю послушных рабынь. Даже если они — ангелы, они так смешно пытаются скинуть путы повиновения, забывая, что эти путы натянул на них их собственный создатель. — Джаулин пропустил крылатую особу вперед себя и странным взглядом уставился в стену, словно на ней находился невидимый экран, по которому показывали лишь одному ему видимую сцену. И, то что он видел, доставляло старому вампиру несказанное удовольствие.
"Творец — гений, а его люди — лучшее из того что он мог создать…" — Шепнул он самому себе под нос и вошел пламя, с треском закрывая за собой весело горящие двери тайной комнаты.