-- Ничего себе... - пробормотал я. - На этот раз ты точно не выдумываешь?
-- Нет, шодан, нет... - заскулил Угриш, вцепившись в клочкастую бороденку. - Я, наверно, поседел, когда понял, что их отравили, а я спасся чудом! Меня тоже тошнило, но...
-- Но тебя спасло то, что ты выпил всего один глоток.
-- Страшнее всего было утром, - прошептал он.
Глаза у него были совершенно безумные, и я подумал: уж не свихнулся ли бедняга от жары? Может, его оставили в оазисе, потому что он начал кидаться на людей? Жестоко, но... не посреди пустыни ведь бросили. А везти с собой полоумного -- значит подвергать опасности всех остальных...
-- Почему? - спросила Фергия. - Что случилось?
-- Они встали, - выговорил Ургуш. - Представь, шади: они лежали, скорчившись, совсем мертвые, не дышали, и мухи уже начали садиться им на глаза, но они не шевелились. И запах... А потом Ориш-шодан что-то сказал, и они встали и пошли, не отгоняя мух...
-- И звали тебя? - уточнила она.
-- Да. Ничего страшнее я в жизни не слышал! Я думал, с рассветом злые духи исчезают, но эти, овладевшие моими товарищами, не пропали... - он всхлипнул и продолжил: - Если бы они меня нашли, то сделали бы таким же... Лучше бы просто убили!..
-- Но Ориш не превратился в живого мертвеца?
-- Нет, шади, он был живой. И тоже боялся, я видел, но все равно приказывал мертвым. Животные от них шарахались, не сразу удалось собрать... - Ургуш обхватил себя руками, будто озяб. - Они ушли, а я остался...
-- Это всё очень интересно, - произнесла Фергия тем особенным тоном, который я не раз слышал в исполнении ее матушки, - но никак не объясняет того, что ты сделал с гонцом Оталя-шодана. Он-то был вполне живым, не так ли? Почему ты убил его?
Ургуш беспомощно развел руками.
-- Он нашел тебя? - не отставала Фергия.
Да уж, такая вцепится не хуже охотничьего мунгуза: зверек маленький, но очень ловкий и сильный, он способен загрызть большую песчаную кобру, а еще изловить и задушить птицу в разы больше себя. Говорят, хорошо выдрессированный мунгуз в состоянии совладать и с человеком -- шмыгнет под одежду, прокусит артерию, вот и всё.
-- Я сам к нему вышел и обо всем рассказал, - сознался Ургуш. По-моему, даже его хворь отступила пред лицом новых испытаний. - Я знал его в лицо, поэтому не испугался, а обрадовался. А он спрашивал и спрашивал, но не поверил мне. Он сказал, что отправит птицу Оталю-шодану, а потом мы отправимся назад. Он поедет на мархи, а я побегу следом со связанными руками. Умереть он мне не даст, я должен буду рассказать обо всем хозяину, но если я не смогу идти, то потащит за собой на аркане...