-- Но распространять слухи ты в состоянии, а это может повредить деловой репутации Оталя, - завершила она. - Значит, он все-таки причастен к этому... Однако, судя по его тревоге, что-то пошло сильно не так! Ургуш, а послание гонец успел отправить?
-- Нет, шади, - вздохнул тот. - Он написал обо всем, что я успел ему поведать, но не захотел выпускать птицу в самый полуденный зной. К тому же ястреб кружил... Тогда он сказал, что отправит ее на закате, сам лег вздремнуть, а мне велел позаботиться о махри...
-- А ты, очевидно, позаботился обо всех них...
-- Что мне оставалось делать, шади?! - вскричал Ургуш, воздевая руки. - Я не хочу умирать! Даже такая жалкая жизнь мне дорога!
-- Значит, гонца ты прикончил во сне?
-- Конечно, шади, - вздохнул он. - Я не справился бы с ним, он был очень сильный, а я совсем ослаб... Но нож у меня имелся, так что я дождался, когда этот несчастный уснет, а потом...
-- Понятно, - кивнула она. - Труп спрятал известным способом. А с верблюдом как совладал?
-- Он был послушный, - с заметным сожалением ответил Ургуш. - Хороший молодой зверь. Я сперва хотел отпустить его в пустыню, но спохватился: он ведь или останется возле воды, или пойдет домой. А когда он вернется без седока, Оталь-шодан всё поймет...
-- Логика мне понятна, но как ты прикончил бедолагу? Вернее, как ухитрился перетащить тушу в отхожее место?
-- Я ничего не таскал, шади. Я же сказал -- махри был послушный, он пошел за мной, хотя ему не нравился запах. Там я и перерезал ему глотку, - вздохнул Ургуш и глаза его подернулись влажной пеленой. - Я умею делать это так, чтобы верблюд умер быстро и не мучился. Все караванщики умеют. Жаль было топить столько мяса в отхожем месте, но сырым бы я его все равно не съел. И не сумел бы сохранить. Только вот крови напился: она дает силу!
-- Да уж, это точно, - пробормотал я, помахав ладонью перед лицом.
Понятно теперь, что с Ургушем такое: сперва жил на одних фруктах, потом выпил верблюжьей крови... думаю, сколько успел и сколько влезло. Такого и здоровый желудок не перенесет, а уж больной и подавно!
-- Ну вот, с этой частью истории разобрались, - удовлетворенно произнесла Фергия. - Но у нас остались корыстный интерес Оталя, предательство Ориша, а еще некая неведомая, но, без сомнения, зловредная магия, которую использовали для того, чтобы подчинить караванщиков.
-- А вы никаких следов не ощущаете? - спросил я, перейдя на всякий случай на арастенский.
-- Спустя столько времени? Нет, конечно, - покачала она головой. - Вдобавок, воздействие шло на людей, не на место в целом. Видимо, это было какое-то снадобье, усиленное заклятием, иначе я не могу объяснить увиденное Ургушем.