-- В тот год мне пришлось побывать в дальних краях по невеселому поводу, - начал я. -- Погибла одна из моих бабушек, то ли двоюродных, то ли троюродных, у нас и не разберешь уже... Вроде бы она умерла своей смертью, лет-то бабушке было порядочно. И все так думали...
Я вернулся мыслями в тот синий холодный вечер. Что-то не давало мне покоя, да и дядя смотрел как-то сумрачно, а когда завершилась церемония прощания, и тело покойной растворилось в языках пламени, такого, что даже и пепла не осталось (а что осталось, разнес ветер, и это было привычно и правильно), отозвал меня в сторону.
-- Скажи-ка, Вейриш, - негромко произнес он, - не кажется ли тебе странным это происшествие?
-- Дядя, я не так часто и настолько тесно общался с Гирришьей, чтобы судить о состоянии ее здоровья, - осторожно ответил я. - В ее возрасте всякое возможно.
-- Однако Иррашья все еще жива и, да продлят небеса ее годы, даст фору любой молодой соплеменнице, а она не на много лет, а во много раз старше покойной.
-- Я слыхал, бывает, что с виду кто-то здоров, но в теле кроется некий изъян, который может дать знать о себе в любое мгновение. Кому-то везет и он проживает долгую жизнь, а кто-то может умереть в юности. Наверно, Гирришью настигло нечто подобное, - предположил я. Недавно слышал об этом, вот и вспомнилось.
-- Может быть, и так, - задумчиво произнес дядя. - Но, знаешь... Поди ближе, я не хочу, чтобы нас услышали.
Я повиновался.
-- Это не первая внезапная смерть в небесах, - негромко сказал он. - За последние три года вот так погибли шестеро. Не из нашего рода, но ты ведь знаешь, слухи разносятся, такое не утаишь.
-- А с вашими путешествиями услышишь и не такое, - кивнул я.
Дядя предпочитал странствовать в человеческом обличье. Чем-то ему нравились люди... и мне тоже. Может быть, поэтому он выделял меня среди остальных племянников.
-- Слушай дальше, - сказал он, - все погибшие -- взрослые. Ни одного юнца, ни одного ребенка. Вернее, и такое случалось, но то был несчастный случай: подросток не рассчитал сил и разбился о скалы. Ты сам, помнится, едва не покалечился вот так.
Я пристыженно кивнул. Да, было дело...
-- А вот остальные, - продолжил Гарреш, -- все как один умирали в полете. На земле они оказывались уже бездыханными. Тому есть очевидцы: одной из покойных составлял компанию сын, и он видел, как это было, своими глазами. Он говорит, мать его словно ударилась о невидимую преграду, и крылья перестали слушаться ее. Она пыталась обогнуть препятствие, но ничего не вышло. Он не смог дозваться ее, а когда она упала, не сумел удержать -- не хватило сил, - лишь немного замедлил ее падение и не дал разбиться. Тщетно, она умерла еще в воздухе...