-- Сложно сказать. Дед ворчит, что в него, такая же упрямая. Но они с мамой ничуть не лучше, так что наверняка не скажешь. Магией-то, ясное дело, в них...
Фергия вдруг осеклась и замерла, сделав мне знак молчать и прислушиваясь. Потом сказала:
-- Вы вот спросили: как он завоевывал авторитет в моих глазах. Но все дело в том, Вейриш, что как раз это мне не было нужно. Мне и без того хватало авторитетов, причем доказанных: мама и дед всегда рядом!
-- Тогда чего же они добивались?
-- Я думаю, хотели, чтобы у меня перед глазами был пример человека, который умеет любить, - просто ответила она. - По-настоящему.
-- Не хотите же вы сказать, что они...
-- О нет, нет! - Фергия замахала руками. - Конечно, мама и дед меня любят! И друг друга тоже, и папу... но по-своему. С оговорками, не безрассудно и безоглядно.
-- Даже вас? - не поверил я.
-- Наверно, - пожала она плечами. - Иначе попросту не умеют. И даже то, на что способны, не умеют выразить! Вот вы часто говорите Аю, что любите ее?
-- Постоянно, - ответил я. - Есть мнение, что от частого употребления слова истираются и теряют первоначальное значение, но я в это не верю. И Аю не верит. Тоже говорит. Пока не могла сказать -- показывала жестами...
-- Ну вот. Это важно, - серьезно сказала она. - И это далеко не всем дано, поверьте.
-- Любить или говорить об этом?
-- И то, и другое. Со вторым, как ни странно, у многих сложнее, чем с первым. Я никогда не слышала, как мама говорит, что любит папу, хотя это так, сложно не заметить, если знаешь ее много лет. Даже когда задавала ей прямой вопрос, она всегда уходила от ответа, - произнесла Фергия. - Не знаю, может, наедине она может такое шепнуть, и то сомневаюсь... Чувство есть, а слов нет, такая вот напасть!
-- Хуже, когда наоборот, - заметил я.
-- Верно, встречались мне любители плести словесные кружева. Наверно, не одна глупая бабочка угодила в эти сети, да только я не из таких, - улыбнулась она.
-- Да уж, вы тот еще шершень...
-- Вы мне льстите, Вейриш, - усмехнулась она. - Это теперь, а в ранней юности я вполне могла бы попасться, был случай... Наверно, меня уберегло именно то, что я хорошо знала, как звучит искреннее признание, пускай и неуклюжее.
Воцарилась тишина, только сухие ветки потрескивали в костре. Скоро уже они должны были прогореть.
-- Зачем вы мне всё это рассказываете? - спросил я, когда пауза сделалась гнетущей.
-- Вам? Что вы, Вейриш, - покачала головой Фергия. - Я говорила вовсе не для вас.
-- А для кого?
-- Для того, кто ждет в темноте, - ответила она. - Не желает подойти к огню, но жадно слушает истории о чужой любви. Ну же, покажись, незнакомец! Мы не причиним тебе вреда, если ты не нападешь первым!