Осторожно сделала первый глоток через трубочку. Боже, как хорошо. После второго глотка у меня появились силы оглядеться по сторонам. Справа ухмылялся поверх стакана с виски Гичи Анаквад, он же Большое Облако, он же Рожа Наглая, он же Рукибыстроубрал!
Впрочем, руки он распускал только поначалу, пока я не наслала на него проклятие поноса. Явившись обратно примерно через неделю, он уже с бОльшим вниманием относился к моим угрозам, а когда на практике убедился, что я умею не только петь молитвы и заговаривать похмелье, но и вытягивать из тела вполне себе реальные пули, решил, наконец, что дружить со мной ему будет выгоднее. Как говорится, пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу.
— Привет, Гичи, как жизнь?
Он сделал маленький глоток и по-звериному оскалился:
— Как обычно, сама знаешь.
Я знала: все хуже и хуже. Незаметно, постепенно, но неуклонно койоты сдавали свои позиции в нашем районе. Конечно, банды шакалов еще не осмеливались грабить лавки койотов, и ни один наркодилер не рисковал продавать дурь нашим детям, но один Гичи знал, чего нам это стоило. Все меньше рождалось детей, а к тем, кто уже родился, все реже приходили духи. Здесь, среди стекла и асфальта, мы утрачивали связь с духами и превращались в обычных людей — беззащитных, слабых, подчиняющихся силе денег.
— Ширики уже встает. Просил еще раз передать «спасибо».
— Не за что. Все свои.
Ширики был одним из моих пациентов. Как раз три дня назад я удалила семь грамм лишнего железа из его организма.
— Он сильный волчонок, хорошая регенерация.
— Не скромничай, Лина. Не знаю, что было бы с парнишкой, если бы не ты.
Ширики просто не повезло, он оказался случайной жертвой разборок между Латин Кингз и Черными Пантерами. На мой же искушенный взгляд и те и другие были не пантерами и королями, а позорными скунсами, стреляющими в детей. Гичи на руках принес мальчика ко мне, даже не попытавшись вызвать скорую. К сожалению, человеческая медицина имела один серьезный недостаток — большинству обитателей Восточного Харлема она была не по карману.
А месяц назад, неизвестные несколько раз ударили ножом Канги, и ему помочь я не успела.
— И все-таки, мы вымираем, Лина. — Со стороны могло показаться, что Гичи разговаривает с золотистой жидкостью в своем стакане. — Без нашей земли у нас нет сил, а землю у нас отобрали. Через двадцать лет мы превратимся в обычных… людей.
Судя по тому выражению, с которым койот выплюнул это слово, даже сама мысль о такой возможности была ему невыносима. И с этой мыслью он просыпался и засыпал каждый день. Как и я. Как и многие другие койоты Восточного Харлема.