А вот самое интересное: после двух дней отсутствия в город вернулся и поселился в «Рэдиссоне» мой дорогой отчим Генри Говард. Вместе со здоровенным жлобом, его сыном, судя по всему.
Я с интересом просмотрел снимки, сделанные нанятым мной детективом. Генри Говард не был рядом с моей матерью, когда она умирала, и не держал ее за руку в ее последнюю минуту. Однако, судя по зеленоватому цвету его лица, он все же не прохлаждался на Гавайях. Внутренний голос подсказывал, что Генри пытался подсчитать, сколько у него останется активов после оглашения завещания. Мог бы просто спросить у меня. Нисколько.
Я откинулся на спинку стула и блаженно ухмыльнулся. Два-три дня, в худшем случае неделя — и я закончу все дела. Долги будут выплачены, грехи отпущены, и я смогу вплотную заняться Линой. Женюсь, если понадобится, чтобы застолбить ее за собой, чтобы избавиться от вечного страха, что она может исчезнуть в любую минуту. И сделаю ей ребенка. Это дело, кстати, можно и не откладывать.
Размяться как следует в тренажерном зале не получилось, все-таки ребра напоминали о вчерашнем. Зато проснулся волчий аппетит. Я вернулся на кухню и — сюрприз, сюрприз. За столом уже сидели все трое пьяниц, а Лина — МОЯ ЛИНА! — кормила их яичницей. И жареным беконом. И еще чем-то, судя по запаху, очень вкусным.
Она повернулась на звук мох шагов и окинула критическим взглядом с ног до головы:
— Вам с Робом идут распухшие носы. Всегда так ходите.
Робу, как и мне, смеяться явно было больно.
— Извини, милая, так уж получилось, — пробормотал я, целуя ее в губы.
Заодно выразительно посмотрел на друзей. Все поняли? Вид у них был донельзя понятливый.
— Что сначала, — спросила Лина, — лечиться или есть?
— Лечиться, — Я взял ее за руку, повел по лестнице на второй этаж, затем по коридору к двери с бронзовой ручкой, через порог и сел на край кровати. Поставил ее между колен. — Лечи.
Лина, мягко обхватив мое лицо ладонями, наклонилась и поцеловала сначала синяк на скуле, затем кончик носа. Я ухватил ее за талию и живо опрокинул на спину. Раздеть ее полностью не хватило терпения. Скользнул ладонью под длинную юбку, стянул трусики и навис над ней, опираясь лишь на локти по обе стороны от ее лица. Мой член, как щенок, уже скулил возле ее дверцы…
— Презерватив, — сказала Лина.
Бля!
(45) Курвуазье — марка коньяка