Дочь сенатора стояла рядом с Говардом-джуниором. Алфредо был прав: тушь на ее ресницах лежала таким густым слоем, что оставалось лишь удивляться, как она вообще может моргать. Но что заинтересовало меня гораздо больше: Говарды и Холбруки держались плотной группой и в церкви и здесь, на кладбище. Зато пространство на шаг вокруг них было совершенно свободно. То ли их считали прокаженными, то ли земля у них под ногами была заминирована.
Зато вокруг Джокера люди роились, словно пчелы вокруг матки. Подходили, уходили, пожимали руки, выражали сочувствие, заглядывали в глаза. Я ждала, кто из них сломается первым и по-лакейски приложится, наконец, к ручке нового хозяина Соноры. Уверена, остальные сразу же проделают то же самое.
В десяти шагах позади плотными рядами выстроились телохранители гостей.
— Ярмарка тщеславия зажигает огни, — продолжал комментировать происходящее Алфредо.
Я не останавливала его. Мне и самой уже казалось, что я стою посреди гигантской карусели, а мимо меня на деревянных лошадках летят мужчины в шелковых черных костюмах, их жены в огромных шляпах под вуалями, их дочери, скрывающие совершенно сухие глаза под солнцезащитными очками. Голова медленно кружилась, я пошатнулась и тут же с благодарностью почувствовала, как меня поддержала под локоть твердая рука Гичи.
В зале суда я через пелену невыплаканных слез смотрела в спину Вилда, когда он вместе с сыном Гловера подошел к нотариусу, когда их окружили свидетели, когда все они скрылись в кабинете судьи. Я знала, что вижу его в последний раз.
Моя часть сделки была выполнена полностью. Я не сомневалась, что Джокер сдержит обещание. Койоты получат в собственность землю, в которой лежат кости наших предков, которая кормила наш народ сотни, тысячи лет, пока не пришли волки и не отобрали ее у нас.
Я бы даже могла остаться с ними и жить в доме моей бабушки. Вот только остаться в Соноре было для меня невозможно. Я была обыкновенной женщиной, а не русалочкой, способной ходить по ножам.
Завтра утром я снова соберу рюкзак, выйду на шоссе, поймаю машину и уеду как можно дальше от Лобо-дель-Валле. С завтрашнего дня на моей карте это место будет помечено короткой надписью: не возвращаться, здесь живут драконы (зачеркнуто) воспоминания.
Откуда-то из глубины памяти выплыло:
Сердце, сердце, что с тобою
Как попало ты в беду?
Со временем я найду что-то, что заставит мое сердце тикать. Вот только боюсь, что оно уже никогда не будет петь и задыхаться от счастья. Джокер, как змей, заполз мне в душу, занял место в сердце и уселся поудобнее. И теперь даже Атропа не сможет обрезать нить, связывающую меня с этим мужчиной.