* * *
Мама ложилась спать рано, но Анна еще возилась в своей спальне, что-то напевала в такт звучащей в наушниках музыке, шуршала бумажными выкройками будущий портновских шедевров.
Я не боялась заснуть, просто лежала на заправленной постели и слушала, как по черепичной крыше бродит дождь. В какой-то момент он тоже затаился. Может быть, прислушивался, не сплю ли я.
Я тихо встала с кровати и вышла в коридор. Яркие полосы под дверьми спален потухли. Тишину дома нарушал лишь звук падающих капель из приоткрытой ванной, да мерное гудение радиатора в гостиной.
На ступенях крыльца я ненадолго задержалась и принюхалась к ночному воздуху. Так и есть. С неба больше не капало. Дождь свернулся клубком и укатился в овраг. Я пошла вслед за ним.
В овраге туман лежал густым одеялом, но нигде не поднимался выше колен. Журчание воды доносилось откуда-то из-под белесой мглы, словно с того света. Это одновременно и упрощало и осложняло дело. С одной стороны, я сразу смогу увидеть, правильно ли подготовила землю, воду и воздух для ритуала. Но с другой, это было слишком опасно. Стена клубящейся мглы, отделяющий мир живых от мира мертвых подойдет совсем близко, и тот, кто ступит за нее, может уйти насовсем.
Я прикрыла глаза и попыталась представить, каково это — услышать за холодным пологом тумана тихий смех, разглядеть лица дорогих и давно ушедших людей, сделать шаг, затем другой, не чувствуя ни проникающего под одежду холода, ни печали от расставания с теми, кто останется оплакивать тебя на этой стороне.
Затем быстрое течение ударит под колени, опрокинет на спину и понесет твое тело, покачивая, словно лодочку. Ты засмотришься на облака, казавшиеся в детстве кораблями и драконами, на стрекоз, которых ловил когда-то с соседскими ребятами, и не заметишь, как вода вынесет тебя на стремнину, протащит по камням к обрыву и швырнет вниз в черную воронку под скалой.
А потом тебя выбросит неподвижным и голым на холодный обитый железом стол. Ты будешь щуриться от яркого света и опять смотреть вверх, на склонившихся над тобой людей. Их лица будут закрыты пластиковыми масками, и никто не скажет, что же с тобой случилось.
Встав на берегу ручья, я сняла обувь и сбросила на землю куртку. Затем широко развела руки в стороны и, медленно покачиваясь, пропела первые строки:
На щите, рожденный девой,
Свет увидел величайший воин.
На щите, рожденный девой,
Свет увидел величайший воин.
Эти люди не были предназначены судьбой к жизни воина, но они готовы были сразиться, защищая от безумия своих детей.
На горе Змеи, на круге,