Сарказм обладает удивительным эффектом — вызывает в Гранде не только прилив добродушия, но и послушания.
— Теперь еда! — объявляю.
Отталкивает меня, сам берет ложку.
— Это еще что за хрень? — плюется, но я заставляю его доесть, как малого ребенка.
— Яичный белок.
— Вареное яйцо??
— Ешь молча, это тебе не свидание, чтобы развлекать меня разговорами.
Съел.
Показала ему небогатый ассортимент продуктов. Он съел немного сыра, потом сделал глубокий вдох и двинулся к краю постели.
— Далеко собрался?
— Далеко. Если зайдешь в ванную, пока я там, убью без предупреждения.
— Не уверена, что тебе можно вставать, только если с поддержкой и осторожно… ты слаб, и голова кружится…
— Заклеить бы тебе рот!
Я села в кресло, притворилась, что расслабилась, а на самом деле тело, как пружина, потому что предчувствую, что будет дальше. Если он грохнется на пол, то переломает конечности.
Но не сдается же!
Никогда не видела подобного. Так борются за жизнь, а не за самостоятельный поход в туалет.
Упрямство, доведенное до культа.
К моменту, когда он поднялся в полный рост, я уже сидела на краю кресла, как пантера, готовая к прыжку. А Гранд выглядел довольным донельзя. Сделал пару шагов, размял мышцы и посмотрел на меня с таким превосходством, словно стоит на вершине Эвереста.
Секунда, вторая…
Я прыгнула. Хорошо приготовилась, в самый раз, потому что Гранд продержался ровно пять секунд, а потом грохнулся в обморок. На кровать. Вернее, я грохнулась на кровать, повалив Гранда на себя. Зато не на пол, и голова цела.
А теперь поговорим обо мне.
+++++++++++++++++ — это если кратко выразиться по поводу обрушившейся на меня боли. Гранд придавил меня всем телом, с размаху.
Я возмущалась, ругалась, еле дышала от его веса, но обморок Гранда оказался глубоким, и он меня не слышал. Или слышал и наслаждался моими мучениями. С трудом выкарабкавшись на волю, я оставила Александра свисающим с кровати, только ноги положила на стул, чтобы он не свалился на пол.
Гранд очнулся нескоро, выспался, зараза, и первые слова — претензия.
— Почему я так лежу?
— Хобби у тебя такое.
— Где я был? — усиленно трет лоб, пытаясь разогнать забытье.
— Далеко был. Ты открытку прислал с красивым видом.
— Зараза!
— От заразы и слышу!
Я не обижаюсь и вообще не замечаю его грубости. В наших отношениях допустимо все, любая реакция, любые слова и действия. Он больше не Гранд, а я не Алена и не Алли. Мы выпали из реальности и висим над пропастью. Нашим отношениям нет названия, они вне психологического каталога, в стороне от привычных приемов и подоплек. Это выживание наедине с врагом, которому в разы хуже, чем мне. И не только из-за раны и зависимости от меня, а потому что он знает, что сам виноват в происходящем.