Пусть валяется!
Я разгребла обломки в углу за креслом, стерла пыль с подоконника и плинтуса и разложила на полу полотенца. Другими словами, свила себе гнездо. Заснуть невозможно, но я заставила себя вспомнить, какой плаксивой и истеричной становлюсь из-за недосыпа, и тут же расслабилась. Завтра мне понадобятся силы, много сил, и я должна оставаться хладнокровной при любом раскладе. Впадая в истерику, ты отдаешь контроль в руки тех, кто пытается тобой манипулировать.
Я этого не допущу.
А Гранд… а что Гранд?
* * *
Нормальным сном эту пытку не назовешь. Обрывки кошмаров, дрожащие мышцы, затекшие руки… Жарко, словно лежу около включенной батареи.
Раз не сплю, то пойду умоюсь холодной водой. Посмотрю на темень за окном, вдохну вкусную прохладу в надежде почувствовать приближение утра.
Поворачиваюсь и нахожу источник жара. Сколько ни моргай, темноту не разгонишь. Осторожно протягиваю руку и упираюсь в грудь, очень горячую. Гранд спит на полу за моей спиной, и у него жар.
Это конец.
Он и так уже растратил девять жизней, десятой не дано. А ведь у меня появилась надежда, что он выкарабкается. Знать бы, почему поднялась температура. Или нет, лучше не знать.
И вообще, какого черта он делает рядом со мной на полу? Устроился под боком и спит. Дьявол!
Хочу обратно в коморку с резиновыми сапогами и крошками шоколадного батончика, только бы не рядом с Грандом.
Осторожно перешагнула через него и включила свет в ванной. Отражение в разбитом зеркале постарело лет на десять. В середине зеркала — черная дыра, как кратер, вокруг торчат осколки, в каждом отражается мое измученное лицо. Смотреть в разбитое зеркало — плохая примета, но я делаю это нарочно, дразню судьбу. Принимаю душ, чищу зубы полотенцем. Порошка больше нет, он втоптан в ковер. В комнате раздаются голоса, и я в страхе выглядываю наружу, но похитителей нет, только Гранд, и он бредит.
«Я приду за тобой!» — повторяет грозно.
Угрожает кому-то во сне. Скорее всего, мне.
Нехотя возвращаюсь в гнездо на полу. К кровати подходить не хочется, на одеяле кровь, а убирать не стану.
Гранд ворчит во сне, ругается. Фразы бессмысленные, но повторяет мое имя. Понятное дело, раз ругается, то на меня. На кого еще?
Рука непроизвольно тянется к его лбу. Жар такой, что страшно.
— Гранд! — зову сквозь сжатые зубы. Повторяю несколько раз, но он не отвечает. — Твою дивизию! Проснись! — Надо привести Гранда в чувство, чтобы выпил жаропонижающее.
Свет из ванной выхватывает из тьмы ровно половину его тела. Ниже пояса Гранд завернулся в простыню. Надо же, нарядился, красавец!