— Это не фантазии, Гейл, — упрямо твердит Тео, перебивая друга.
Друга ли?
Для нее, безусловно, да.
— Конечно, не фантазии, — фыркает Гейл, отводя взгляд. Медленно выдыхает, постукивая пальцами по поверхности столика; произносит, наконец, не смотря на девушку, тихо, точно и не ей вовсе. — Прости, но тебе… нужно лечиться. Ты больна, Тео, давно больна.
Тео замирает, лицо ее стремительно бледнеет. Ощущаю пульсацию спешащего сердца, неровную, как удары неисправных часов. Чужая боль — боль Тео — проникает в меня, разрушая несокрушимые опоры. Камнепадом сыпется устоявшаяся действительность, увлекая за собой, погребая в беспросветной тьме.
Закрываю глаза, морщусь от сплетения чувств, которым не могу подобрать названия. Не могу избавиться, не понимаю, как закрыть распахнувшееся окно.
Смотрю сквозь нее и вижу чернейшую бездну безысходности и отчаяния, страха и ожидания потери. Боль разрывает изнутри: беспощадная, рвет на части, не давая и вдоха сделать.
Теперь так всегда — чувства Тео как проникающие ранения против моего желания мучают сознание, изводят тело. Я с трудом могу контролировать это, не находя спасительных решений.
— Я не больна, — отвечает Тео, — я не больна, — твердит она механически.
— Прекрати, — устало просит Гейл, покачивая головой. А во взгляде — беспросветная жалость к давно уже бывшей лучшей подруге.
Несостоявшейся влюбленности.
— Все твои истории об отце, об этом… существе — сказки, которые ты выдумала. Чем скорее ты это признаешь, тем раньше тебе можно будет помочь. Просто… признай. Обратись к специалистам…
Тео вздрагивает всем телом, словно впервые осознав то, что пытается донести до нее Гейл, затем поднимает голову и долгим взглядом смотрит на друга.
— Ты даже не понимаешь, — наконец негромко, сдержанно произносит она, — о чем говоришь. Чтобы поверить — ты должен убедиться? Ты должен увидеть его?
Гейл мрачно усмехается, покачивая головой. На лице его написано сомнение и открытое нежелание обсуждать все, что говорит Тео. Он давно сделал свои выводы, давно вынес вердикт, не подлежащий сомнению.
Он почти прав.
Тео больна. Болезнь сжирает ее изнутри, подтачивая медленно, как жук, выгрызающий нутро крепкого дерева.
Она почти не спит, раздираемая кошмарами. Каждую ночь она видит пугающие сны, того и гляди готовые воплотиться в реальность. Тьма поглощает ее разум, беспощадная и лишенная милосердия. Еще немного, — знаю, — и сны превратятся в явь, возникнут перед глазами пугающими образами, не исчезающими даже при дневном свете.
Не могу помочь ей, не могу изгнать средоточие черного, как сделал однажды: не могу изгнать самого себя.