Я решительно наступила на осколки, кроша их каблуками туфель.
* * *
На следующий день я зашла проведать Антонио, и он показал мне новую малахитовую фигурку. Верхняя ее часть была почти закончена, даже волосы были такими же волнистыми, как у меня. Нижняя половина все еще была неоформленным камнем. Я погладила острые углы.
— Может, так и оставить? — задумчиво спросила я. — Похоже, что эта фигурка вросла в камень. Иногда мне кажется, что я врастаю в живую землю.
— Вам приходится нелегко, не так ли? — вздохнул Антонио, не глядя на меня.
Я тут же спохватилась. Мне не следовало допускать откровений с моими подданными.
— Нет, ну что вы, все в порядке. — Хотя Антонио и был слугой, я никогда не называла его на "ты", так меня воспитал отец. Мудрость садовника, его возраст, все в нем внушало глубокое уважение. Натянув улыбку, я попрощалась и вышла в коридор. Антонио молча последовал за мной, не настаивая на продолжении разговора. За поворотом стоял Трой, прислонившись к стене, и что-то обсуждал с ирриори. Скорее всего, меня. А что им еще обсуждать? В его позе было столько легкой грации, столько уверенности в себе, что я вздохнула.
— Я помню, как ваш отец воевал с друатом вашего деда, — тихо ухмыльнулся Антонио. — А теперь вы воюете с Троем.
А вот об этом мне никто не удосужился рассказать! Почему-то меня это не удивляет. Еще один секрет, которым ни отец, ни друат не захотели поделиться.
— Я не воюю с Троем, — вежливо солгала я, — мне просто трудно ему доверять.
— Вам кажется, что он отнял у вас отца.
Я тяжело сглотнула. Неужели мои чувства настолько очевидны?
— Я знаю, что Трой хочет мне помочь, но его действия противоречивы. Я не могу предсказать его поступки.
— Как интересно, — хмыкнул Антонио, — почему-то мне кажется, что Трой мог бы сказать о вас то же самое.
С вызовом глядя на дерзкого слугу, я скрестила руки на груди.
— Это еще почему?
— Простите меня, Ваше Величество, я не хотел вас обидеть. Вам виднее.
Да, мне виднее. Однако Антонио был прав: друата раздражало мое неповиновение, а меня доводила непредсказуемость Троя. При этом я знала, что если бы я научилась читать его мысли, то сразу бы потеряла к нему интерес. Вот и вся правда. Непредсказуемость — это огонь в очаге человеческих отношений. Без него остается всего лишь равнодушное тепло.
Бросив последний взгляд на друата, я направилась к себе.
— Нет ничего скучнее предсказуемости, — прошептал Антонио мне вслед, и я скрыла свою улыбку.
* * *
Перед нами была проекция очень привлекательного мужчины. Он что-то говорил, сверкая глазами, и я невольно залюбовалась его волевым профилем. Ему было всего лет сорок — чем же он успел так досадить Лиивите? Вдруг он взмахнул рукой, и перед ним появился образ молодой женщины. От удара ее голова дернулась назад, и она упала на колени. Перед нами проносились другие картины, но я все еще видела покорное лицо женщины и страх в глазах стоящего за ее спиной ребенка. В этот раз я не собиралась оспаривать волю Лиивиты. Я откинулась на спинку каменной скамьи и внимательно прислушалась к разговору друатов.