Что же не так с этой землей? Однообразный берег — песчаная полоса, местами белая, местами коричневатая, а за ней — сосны. У воды видно еще несколько лодок, а на берегу ходит мужчина с шестом. Разглядывать нечего, и я снова обратила внимание на соседей по лодке. Напряженные лица, горькие складки у рта, поношенная одежда. Почти осязаемый толчок, порожденный их внезапным ненавидящим взглядом, который они тут же перевели на верзилу, как будто передавая ему бессловесное послание.
Двое мужчин синхронно отклонились в стороны, и верзила вклинил между ними огромное мускулистое бедро. Я, которая никогда не знала физического насилия, предчувствовала его неизбежность. Под ритмичное хлюпанье воды за бортом я умоляюще смотрела на замороженные зловещие лица.
Нагнувшись, верзила с силой ударил меня локтем в грудь. Воздух вылетел из легких с жалобным свистом. Ослепнув от боли, я беспомощно взмахнула руками и упала за борт.
Верзила невозмутимо вернулся на свое место и взялся за весла. Остальные пассажиры привычно опустили глаза.
Меня спасло то, что, падая в воду, я случайно сделала вдох, набрав полные легкие воздуха. Когда я очнулась, надо мной уже сомкнулась грязно-синяя толща воды, и, в панике, я начала рассекать ее, боясь уже никогда не увидеть неба. В ушах звенел страх, легкие разрывало жгучей болью, но я не переставала дергаться, проталкивая себя вверх, пока не вырвалась наружу в оглушающую тишину. Никто из кавидовцев даже не повернул голову, услышав мой визг и надрывный кашель.
Лежа на спине, я покачивалась на волнах и созерцала открывшийся мне пейзаж. Песок, сосны и равнодушные, жестокие люди, которые единогласно обрекли меня на смерть. Хорошее начало. Надо радоваться, что они не вернулись, чтобы закончить то, что начали.
Дождавшись, пока они причалили и скрылись за деревьями, я осторожно поплыла к берегу. Вернее, плавать я не умела, поэтому просто дергала всеми конечностями одновременно и повторяла, что теперь уж не позволю себе умереть. Мужчина с шестом бросил на меня мимолетный взгляд, потом продолжил невозмутимо втаптывать что-то в песок, как будто появление на берегу посторонней мокрой женщины было для него обычным явлением. Я привела себя в порядок, исподтишка наблюдая за ним и пытаясь понять смысл его занятия. Он с силой втыкал шест в песок, потом вынимал его и клал на его место большой булыжник. Не выдержав, я подошла поближе и присмотрелась. Песчаный берег за пределами каменной границы был покрыт коричневатой каменной коркой, испещренной глубокими воронками.
Не глядя на меня, мужчина воткнул шест в очередной раз, и песок вокруг него провалился, шест ушел глубоко под землю, а мужчина с криком откатился в сторону, ненароком увлекая меня за собой.