Трой не собирался отдавать мне пергамент, и я дернула его к себе. Масло обволокло мои пальцы и закапало на колени, насыщая тонкую ткань ночной рубашки и повторяя ту картину, которая разыгралась перед моими глазами. Друат перегнулся через стол и теперь пристально смотрел на узор, появляющийся на белом хлопке. Меня парализовало. Я не могла отодвинуть пергамент и только смотрела, как темнеет подол рубашки, и как по моим ногам бегут тонкие, черные струи.
В этот момент я заметила, что мое зрение вернулось в норму. Что же со мной происходило?
Трой обошел вокруг стола и, глядя мне в глаза, опустился на колени. Сняв свою рубашку, он начал вытирать масло с моих ног, оставляя на коже липкую пленку. В этом было нечто настолько интимное, почти неприличное, что я задержала дыхание. Тепло его голой груди около моих колен, липкое масло на его пальцах и на моей коже. Его близость, его участие, застывшие на его лице немые вопросы, все это напомнило мне о том влечении, которое однажды захватило меня с дикой внезапностью. Как же мне хотелось узнать, что я ошиблась, что я была неправа на его счет, что он действует в моих интересах и защитит меня от притязаний ирриори. Для этого требовалось сохранить мою новость в тайне, дать мне всего несколько дней, чтобы выдвинуть ирриори мои новые требования и добиться их согласия.
— Не рассказывай, — попросила я. Хотя нет, не попросила, а просто сказала, ни к кому не обращаясь, так как знала, что просить об этом бессмысленно.
Трой смотрел на меня так напряженно, как будто с трудом удерживал какие-то важные слова. Ругательства? Обещания?
Я никогда не узнаю, о чем он думал в тот момент, так как он промолчал.
Да, к моему величайшему сожалению, Трой Вие был именно таким, каким я его себе представляла. Враг, чужак, играющий на стороне ирриори. У меня не было сомнений, что он догадался, что со мной происходило, и что он выдаст меня окружающим, и мир закрутится вокруг меня таким волчком, что будет поздно о чем-то мечтать.
— Тебе следует уйти, Трой.
— Ви, поверь, я могу тебе помочь, ты увидишь. Теперь все будет по-другому. Это — только начало, и тебе понадобится моя помощь. Я останусь с тобой, я…
— Тебе… следует… уйти… Между нами ничего не изменилось и не изменится. После моей коронации ты уедешь отсюда, а пока что держись от меня подальше.
Глядя в его прищуренные глаза, я на секунду потеряла ход мыслей. Он все еще держал в руках свою испачканную рубашку и поглаживал ею мои ноги. В свете свечей его кожа отливала янтарем, и мне хотелось провести рукой по его груди.