А что такое хороший тенор для регента, вам всякий скажет, — отрада души, елей на изболевшееся, сердце и перенос сроков инфаркта и инсульта на неопределённое время.
Тенора у меня были всякие, о них отдельный разговор, это особый страшный мир. Мир не совсем чтобы музыки. Там больше медицински-уголовное всё, конечно. Так или иначе всё крутится вокруг нот, поэтому пусть, так уж и быть, будет мир музыки. Для простоты восприятия.
Аккурат перед пришествием «божественного тенора» в наш скромный квартет пытался прорваться некий гражданин, выдававший себя за певчего с высоким голосом, но был разоблачён. Сотрудничество наше недолгое закончилось дракой за иконой «Державная», которая прикрывала клирос от взыскательных взглядов прихожан.
Честь мою и лицо в тот день от поругания спас семидесятилетний бас, Пётр Васильевич, коротким ударом сваливший псевдотенора нам под ноги (басы, они до смерти басы).
Так вот. Приходит к нам этот настоящий тенор и как запоёт-запоёт... Я, как уже упоминала, в слёзы, Пётр Василия покряхтывает от восторга, сопранка заливается на радостях в конце второй октавы, не служба, а райское облако и херувимы с серафимами вокруг, «трисвятую песнь припевающе». Божественная литургия в самом прямом смысле.
Самое большое испытание в техническом плане — это, конечно же, всенощное бдение. Если на литургии просто поставил ноты по порядку и стоишь себе поёшь, то на всенощной этот номер не проходит. Здесь всё мастерство «мясом наружу», как говорится. Есть у нас такая сложная система — гласы (спасибо преподобному Иоанну Дамаскину). Это такие попевки, в количестве... Даже не буду уточнять их количество, порядка тридцати двух, примерно, на самом деле больше. Так вот все эти гласы нужно знать наизусть и в правильном порядке нанизывать на них тексты из множественных книг. То есть перед глазами у тебя только буквы, и не все они из современного русского алфавита, половина на убористом церковнославянском, а в голове ноты — стой, соединяй в нужном порядке и не мотай регентскую душу. Причём, при общей схожести, гласы эти очень разнятся. Как любое полуустное творчество.
Если человек всю свою жизнь пел где-нибудь в Новосибирске или Ставрополе, а потом приехал в Москву, то спотыкаться он в них начнёт со второго колена, к бабке не ходи, потому что в каждом регионе гласы немного да разнятся. Сложная система, но тем не менее при определённых усилиях постижимая.
И вот мой божественный тенор начинает в этих самых гласах валяться во все стороны, кроме нужной. Одну службу валяется, вторую, третью... Я уже как тот самовар накаляюсь, пыхчу, пар на всё благочиние.