— Пётр Василич! Что за вид?! Опять тёщу хоронили?!
На моей памяти эта многострадальная тёща умирала и воскресала раз пятнадцать, не меньше, и каждый раз Василия с размахом отмечал её убытие в мир иной и благополучное возвращение из мест, где «ни печали, ни воздыхания».
— Шура! У тебя-то что? Архангел Михаил случайно мечом задел во время вечернего правила?!
Вы с ума посходили? Куда с такими лицами? Архиерея с паствой пугать?
— Я за Россию пострадал, не ори, — это Шура голос подал.
— За какую ещё Россию, что ты несёшь?! Ты же армянин чистопородный!
— За Родину нашу великую. За матушку Русь.
Позже выяснилось, с чеченцами выясняли, кто больше Россию любит, армяне или чеченцы, ну и выяснили.
Как мы пели ту службу, и как я прятала эти светлые лица от архиерейских очей — отдельный и долгий разговор. Но с того дня гласы у Сани пошли. То ли он их учить взялся, то ли услышали мой вопль на небесах и вразумили неподдающегося обычной дрессировке патриота России таким вот странным способом, но факт остаётся фактом — запел он их. И до сих пор поёт. И в мужском, и в смешанном составе, а это двойной труд и умение переключаться, что дано не всем, не то что тенорам, но и простым смертным людям с обычным устройством головы.
Пел у меня на клиросе, лет пять назад, хороший баритон, выпускник одной из семинарий. Толковый парень. С голосом, и устав хорошо знает, служить с таким — радость. После службы, на трапезе, конечно же, разговоры о том, о сём. Поинтересовалась однажды, отчего не рукополагается, на что получила ответ: «Жениться надо, не монах я, да не на ком».
— Слушай, у вас же большое регентское отделение, — говорю. — Неужели ни одной девушки там не приглядел за время учёбы?
— Мне регентши неинтересны, они в семинарию поступают только затем, чтобы замуж выйти!
— То есть ты хочешь сказать, что четыре года изучения не самых простых дисциплин, жёсткого, почти казарменного графика, девочки терпят только затем, чтобы лишить свободы зазевавшегося брата-семинариста? Однако...
Хотя, о чём это я? Когда училась, говорили всё ровно то же самое, запамятовала просто. Давно это было. Думала, что что-то поменялось. А оказывается, семинаристы сейчас, как и двадцать лет назад, посмеиваются над регентским отделением, упрекая девиц в том, что приехали они не за науками, а лишь за тем, чтобы быстро и удачно выскочить замуж. В этом есть доля истины и за этим приезжают, но лично я, пройдя долгий путь от воспитанницы регентского класса до тётеньки-регентши сорока с лишним лет, не вижу ничего плохого в таком желании. И более того — скажу, что это правильно и хорошо, когда муж и жена, два в плоть едины не только в быту, но и в служении. Почему? Сейчас расскажу. Как очевидец и участник подобных историй. Начну с девчонок, которых ни семинарист замуж не взял, ни духовник не пристроил. К чему же быть готовой?