Подошел совсем близко, я на лицо посмотрела и ослепла. То ли слезы мешают, то ли темно везде, и сама не понимаю, как руку тяну, трогаю скулы колючие. Он не мешает, только сам в глаза смотрит.
Я не знаю, сколько мы так ехали. Молча. Глядя друг другу в глаза. Мимо нас люди проходят, толкая меня и его, а я то снова слепну, то жадно пожираю взглядом каждую черточку: впалые щеки и круги под глазами, и волосы коротко остриженные, лихорадочный блеск глаз.
Мир вокруг растворился, его разъело на невидимые атомы. Все вокруг черно-белое... и только он цветной. Яркий. Настоящий. Живой.
- Куда мне теперь пластырь наклеить? – сама свой голос не узнала, продолжая трогать его лицо до изнеможения, до какой-то лихорадочной потребности касаться и касаться, а он вдруг улыбнулся и руку мою перехватил, положил к себе на грудь. От его улыбки мне захотелось разрыдаться.
- Наклей сюда… сможешь? – у самого голос сорвался.
Кивнула и медленно голову ему на грудь склонила, а под щекой сердце бьется слишком громко, заглушая шум собственной, особой музыкой.
Чувствую, как волосы перебирает и запах вдыхает, целует пряди. Прижалась к нему сильнее и глаза закрыла.
- Не умею без тебя, – снова голос свой не узнаю… да это и не важно.
- Не умеешь!
- Не могу!
- Знаю. Не можешь.
- Почему? – спросила то ли у него, то ли у себя.
- Не знаю. Два года у себя спрашивал – почему? Но так и не понял.
Прижалась сильнее, захотелось срастись с ним в одно целое, просочиться через кожу невидимыми нитками, пришить себя к нему. Чтоб больше не мог вдали от меня.
- Не понимай. Когда поймешь - это уже будет не про меня.
- Не хочу понимать, - сжал до хруста, впился в волосы, сильно прижимая к себе, - любить тебя хочу, все хочу, заново хочу. Сначала. Вот с этого момента и по-другому. Дашь мне шанс?
- Нет.
- Ни единого? – больно волосы перебирает, то сжимая, то поглаживая хаотично, словно сам на грани какого-то срыва.
- Ни единого. Ничего не заканчивалось, чтобы начинать сначала. Просто продолжай, где остановились. Все мое. Все, что было, мое. Не откажусь ни от чего. Ни от одного кусочка нас. Ни от одной секунды с тобой.
Вдруг поднял мое лицо, обхватив обеими руками:
- Я писал. Не отправил ни одно, но писал. Каждый день мысленно писал тебе письма. Я точку не мог поставить. Понимаешь? Я боялся написать и поставить точку.
- Я их не ставила никогда, – тереться о его ладонь щекой, закатывая глаза от наслаждения и тут же открывая, чтобы смотреть на него.