-
Я же предупреждал, что будет больно, - услышала я шепот и пытаясь обернуться. Что должно быть больно? Я не...
Между моими ягодицами, размазывая влагу скользило что-то горячее. Меня обхватили руки в тот момент, когда я поняла, что в меня что-то уперлось.
-
Я предупредил, - выдохнул некромант, делая резкий толчок. Я никогда в жизни не испытывала такой боли, заставившей меня жалобно вскрикнуть. - Будет...
-
Ай! - застонала я, пытаясь нащупать рукой источник раздирающей боли. Из глаз брызнули слезы, когда он резко дернулся вперед, оставляя стынущий поцелуй на моем плече. Еще один рывок, и снова ледяной поцелуй. По моим щекам текли слезы, я задыхалась рыданиями, чувствуя, страшную, разрывающую боль, слыша прерывистое дыхание, которое сопровождало каждый толчок.
-
Я.... - послышался голос, а мою руку перехватили и завернули так, что я не могла ею пошевелить, корчась и пытаясь вывернуться. - Я же... сказал... что... будет... очень ... больно...
Мамочка... Я всхлипывала, понимая, что мне заломили и вторую руку. Я уткнулась носом в какую-то стопку документов, которая съехала набок. Передо мной лежали приказы на отчисление.
-
Что ж ты такая узкая, - простонал Эсмонд, снова и снова награждая меня мучительной болью. - Слишком узкая...
Я тихо вздрагивала, кусала губы, роняя слезы на бумаги. Слова расплывались чернильными пятнами, боль казалась невыносимой.
-
Хорошо, - смилостивился некромант, скользнув рукой вниз. - Ты же хочешь, чтобы стало легче?
-
Да-а-а... - всхлипнула я, кусая губы и давясь слезами. - Я умоляю... Прекратите.... Прошу...
Через мгновение я почувствовала, как холодные пальцы скользят по мне, а ладонь слегка давит на низ живота.
-
Тише, - шептал Эсмонд, немного замедляясь. - Тише, моя девочка...
Движения стали плавными, пальцы нежными, а я уставилась на съехавшую стопку, на письменный прибор, на несколько книг из которых торчали закладки и на рамку от портрета.
-
Просто расслабься, - мое плечо обжег поцелуй, пока пальцы утопали в моей мучительной и сладкой боли. - Расслабься, девочка... Сейчас будет легче...
Застонав от болезненного наслаждения, я почувствовала, как боль сменяется чем-то странным. Я уже сама подавалась навстречу, слегка покачиваясь и видя, как сквозь мутную пелену расплываются очертания комнаты. Хватая воздух пересохшими губами, глядя на документы сквозь белый туман, я чувствовала каждый толчок, каждую грубую ласку, понимая, что у меня дрожат колени. Эсмонд тяжело дышал, оставляя холодные и прерывистые поцелуи на моем плече. Колени подогнулись в тот момент, когда я поняла, что умираю... Сквозь стиснутые зубы вырвался крик, от которого я начала задыхаться, чувствуя, как сжимаюсь и роняю слезы. Толчок. Еще толчок и меня резко прижали к столу. На моем плече застыл чужой мучительный стон. Чужие губы скользнули по моей коже, обжигая дыханием. На меня навалились, делая несколько слабых толчков, а потом отпустили мои затекшие руки, уткнувшись в мои волосы. Холодная рука гладила мою грудь и мой живот, пока мое плечо обдул тяжелый выдох. Эсмонд медленно выходил, придерживая меня, потому что ноги меня не держали. Через минуту меня, вздрагивающую и плачущую от пережитых чувств прикрыли моим же платьем. По моим ногам что-то стекало. Что-то липкое и холодное, а в горле стояли слезы.