— К-коос…
— Солнце, пожалуйста, перестань дергаться, я просто хочу согреть тебя. Тебя, конечно, тоже хочу, но попозже. Сейчас просто прижмись ко мне и грейся, — уговаривал он, продолжая раздевать девушку.
— А б-белье оставишь? — Марина попыталась хихикнуть, но от озноба получилось что-то вроде хрюканья.
— Оставлю. Мне твое бельишко нравится, — не оставил ее без ответа Бирюков. — Меня можно обнять.
— П-правда?
— Угу.
И она обняла, прижалась к нему. Костя накрыл их сверху еще и Маринкиным спальником, обвил девушку руками, ногами. Он продолжал ругать ее шёпотом, целуя в макушку, растирая ладонями холодную кожу, которая постепенно нагревалась. Дрожь утихала, а потом и вовсе исчезла, но Марина и не думала отстраняться. Стоило ей прильнуть к Косте, как сразу стали неважными все предубеждения и запреты, которые она сама себе напридумывала. Девушка задрала голову, чтобы поблагодарить его за тепло, но и рта не успела открыть, как Костя приник к ее губам своими. Марина лишь тихо пискнула, не смея противиться этому поцелую. Он был такой сладкий, такой чувственный, с легкой горчинкой табака. Почти забытая мягкость Костиных губ заставила девушку застонать от удовольствия. Она отвечала ему, поглаживая мужчину по шершавой щеке, искала его язык своим, прикусывала его губы, вся трепетала, чувствуя, как ей становится не просто тепло, горячо. Девушка потерлась щекой о его грудь, чуть согнула ногу в колене и случайно наткнулась на пах.
— Кость, — позвала она, разрывая поцелуй. — У тебя стоит что ли?
— И не жди, что я буду за это извиняться, — ответил он, чуть задыхаясь.
— И не жду. Это даже похоже на комплимент. Приму на свой счет.
— Уж прими, — и Костя снова завладел ее губами.
Они долго целовались, пока у обоих не заболели губы, пока Марину не начало выключать. Она поерзала, уютно устроившись у него подмышкой, чувствуя, как наконец наползает вожделенная дремота.
— Мариш, — услышала она голос Кости сквозь пелену сна.
— Ммм.
— Учти, я к тебе завтра буду приставать.
— А почему не сегодня? — встрепенулась Иванова.
— Потому что сегодня был тяжелый день. Нужно поспать, — объяснил Кос.
— Почему ты думаешь, что я завтра буду спать тут? — подал голос вредный рассудок.
— Потому что Митяй храпит.
— И ты полагаешь, что я поведусь на твои приставания?
— Полагаю, да.
— С чего бы?
— С того, что ты сначала возмутилась, почему я не пристаю к тебе сегодня, а потом только начала валять дурака и выпендриваться, — сразил ее аргументами Костик.
— И ведь не поспоришь, — зевнула Марина.
— И не спорь. Спи, — подытожил Кос, улыбаясь ей в волосы.