Они голодные почти рядом были, ничего не говорили, только улыбались. Я попыталась придвинуться, но сзади стена, я попыталась прокричать, но получился слабый оклик, дошедший до средины камеры. Это, наверно, будет мучительная смерть. Я стучала по доскам от скамьи, я задыхалась от ужаса самого понимания ситуации, я кричала, как могла. Но охрипла, страх умереть из-за таких же узников, как и сама. Я отползала до самого упора стены, хотелось просочиться сквозь нее, и я отчаянно стучала.
И меня услышали, дверь отворилась. Тяжелый удар заставил тела мужчин откатиться дальше. Меня начали поднимать за руки. Теплота прошла от кончиков пальцев до самых пяточек.
— Густав, я не могу встать.. — Прошептала я на ухо парню. И он неожиданно поднял меня на руки, я ухватилась за его шею, он вышел, приказав запереть камеру. Я слабла с каждой минутой, задыхалась.
Мы вышли в небольшую комнатку, где Густав меня отпустил, но поддерживал за талию.
— Ты ужасно выглядишь, поешь. — Он подал мне половину буханки хлеба. Я посмотрела испуганными глазами на немца. — Ешь, не бойся.
И я накинулась на хлеб. Он свежий, ароматный, я давилась и старалась есть до последней крошки. Я не принимала пищу со дня пропажи сестры. Я подкрепилась, стало гораздо легче, но ужасно начали ныть с непривычки мышцы, ноги еще дрожали.
— За что? — Я доедала последний кусочек. — За что ты мне помогаешь?
— За твою помощь мне однажды, я не забываю добро. Да и как человек ты хорошая. — Я опять посмотрела на него. Засмущалась, а затем отвернулась, сгорая со стыда. — Что?
— С того времени я очень изменилась, мои волосы обрезали, худая, полностью выбилась из сил..
— Душу не изменить, Соня. — Он погладил меня по щеке, почувствовалось тепло.
А потом в моей голове отразилась картинка, те же кучи тел, среди них моя мама, смех немцев, а среди них и Густав. Он ведь по отношению к другим такой же палач, он убийца и мучитель, которого невинные люди видят перед смертью.
— Нет, не нужно. что ты хочешь от меня? — я оттолкнула парня.
— Помочь тебе, спасти. — Он заглянул в мои глаза, мурашки по коже пошли и сердце быстрее забилось, будто небольшой ток прошел по мне.
— А зачем? Вы все равно забрали у меня семью, друзей. Мне некуда и не для чего спасаться.
Я попыталась самостоятельно уйти, но пошатнулась, не удержала равновесие, Густав меня подхватил, обнял, и опять это тепло и его сила передались мне через тонкую простынку, которой я была обернута. Его взгляд, и так же быстро стучит сердце, но уже не мое.
— Густав! — К нам подходил мужчина.
Он был одет в военную форму, на вид лет 50, строгий, посмотрел на меня презрительно, но к этому взгляду я уже давно привыкла. Повернулся к Густаву и о чем-то с ним начал говорить, временами посматривая на меня. Парень неохотно отвечал, держа меня на расстоянии. Затем, мужчина, удовлетворившись ответом, собрался уходить.