— А если я откажусь? — спокойно интересуюсь я.
Тогда лорд — не менее спокойно — рассказывает, что в случае моего отказа его, по меньшей мере, превратят в статую, а я же против статуй, правда?
Платон мне друг, но истина дороже?
— Да. А ещё я против яда, — добавляю я, кладя пузырёк в руку лорда. — Хорошего дня.
— Милый мой, — улыбается лорд. — Ты меня не понял…
— Габриэль!
— Да, хозяин.
— Если этот господин ещё хоть слово сейчас скажет, сделай его немым.
Ухожу я в полном молчании, а лорд, прищурившись, смотрит мне вслед. Со странным выражением на лице.
— Как он может не бояться, что я расскажу Дамиану? — взрываюсь я, свернув коридор, ведущий в нужное мне крыло дворца. — Он что, считает меня настолько туп… тупым?!
— Действительно, — хмыкает Габриэль, по привычке идя на шаг позади.
— Действительно?
— Господин, — вздыхает Габриэль. — Его и послал Дамиан. Это же очевидно.
Я замираю.
— Что?
— И это Дамиан считает тебя не слишком умным. Господин. — Похоже, Габриэль с ним согласен.
— Но… Но почему?!
— По его мнению, умный сидел бы дома, а не лез к Властелину в твердыню.
Логично, чёрт возьми!
— Но я же говорил… Говорил, что не хочу его смерти, что наоборот…
— А он вам не поверил, — впервые за сегодня Габриэль улыбается. — Он Властелин, господин. Все хотят его смерти. И на этот раз он просто решит, что вы умнее, чем он считал. Так что ждите следующей проверки.
Дальше мы идём в молчании. А я-то считала, что Дамиан ко мне привык, что между нами появилась какая-никакая связь! У него ведь даже сердце сегодня сияло!
— Милорд, — кланяется кто-то из слуг, тоже в тени, и я вздрагиваю. Снова отравитель? — Милорд, король гоблинов ждёт вас.
Я изумлённо смотрю на него, потом озираюсь, но Ульрик, конечно, не прячется за портьерами. Слуга замечает моё замешательство и кланяется ещё ниже.
— Милорд, в ваших покоях установили зеркало, милорд, и придворный волшебник уже его настроил.
— Да-да!
Слуга, не разгибаясь, предлагает меня проводить. Габриэль за моей спиной хмыкает. Я соглашаюсь, и до нужной двери мы доходим очень быстро, почти бегом.
Ульрик — в зеркале чуть не на всю стену — стоит, прислонившись к резному шахматному столику, барабанит по нему посеребрёнными когтями и переводит взгляд со своего посла в цепях на волшебника в чёрном с серебряным значком на груди. А стоит мне войти — смотрит на меня. С такой смесью презрения, удивления и ненависти, что мне жаль, здесь нельзя фотографировать. За такой снимок мне бы дали премию. Подозреваю, что Ульрик вообще очень фотогеничен, но такую мину и нарочно не состроишь.