— Гад, — прошипела я, тыкнув брата кулаком в бок.
— Я-то здесь причем? — засмеялся Эл. — Я бы, если бы ты не была моей сестрой, выбрал тебя, честное слово. Но это я, а то Раян Фергас. Он всегда был слабаком, Эли, и я тебе это говорил. И вообще, надо тебя вывести куда-нибудь развеяться, чтобы уж совсем успокоилась.
— Ой! — я вскочила на ноги. — Бежим!
— Куда?! — возмутился Элиам, которого я тянула за руку.
— Папа сказал, что в Андалин поедем, — пояснила я, когда не смогла сдвинуть братскую тушу и на полпальца. — Уф, кабан, — я вытерла со лба пот. — Ты разжирел!
— Кто разжирел? — Эл одним движением вскочил на ноги. — Сейчас кто-то ответит за свое хамство, — угрожающе произнес он.
Я взвизгнула, подхватила подол и помчалась теперь от брата. Ни Раяна, ни его невесты здесь уже не было. Впрочем, это меня заботило гораздо меньше того, что…
— Эл! — снова взвизгнула я, когда он все-таки это сделал!
Брат налетел на меня, взвалил на плечо, не забыв пощекотать под ребрами и нырнул в подпространство. Ненавижу такой способ передвижения!!! От того, как сливаются очертания внешних контуров деревьев, домов, людей, превращаясь в неясные росчерки, начинает просто зверски тошнить. Поначалу я никогда не могла удержать содержимое собственного желудка. Папа меня жалел, он стал первой жертвой, а вот Эл, когда подрос, стал сильней и провернул свой бег со мной на плече, называл меня очень нехорошими словами, а потом уже жалел. Мама жалела всегда, когда я добиралась до дома. Она меня, как никто понимала.
— Сестренка, держи свой желудок в руках, — потребовал наглый брат, — мы уже на месте.
— Слава богам, — простонала я и свалилась на землю. — Ненавижу тебя.
— Я тебя тоже, ты же знаешь, — расплылся в широкой улыбке Эл.
— Уйди, упырь, дай умереть спокойно, — потребовала я, вытягиваясь на траве перед родным замком.
— Ны-ытик, — протянул брат, щелкнул меня по носу и снова взвалил на плечо. — Я тебя не брошу, ты же сестра мне.
— Да, какой ты брат после этого, — добавив в голос побольше трагизма, продолжила я страдать.
— Самый лучший, — уверенно сообщил Элиам и взбежал по лестнице. — О, пап, Мрака!
Я извернулась, посмотрела на отца и тяжко застонала.
— Папа-а, пожалей меня-а-а. Па-а-а, — заныла я, требуя к себе повышенного внимания и сочувствия.
— Вылитая мать, — покачал головой отец. — От легкого насморка уже при смерти. Неси, сынок, — и скрылся за ближайшей дверью.
— Съела? — усмехнулся братец и, насвистывая себе под нос гимн Пронежа, понес меня дальше.
— Жестокая судьба, — вздохнула я и перестала страдать.
— Через пятнадцать минут во дворе. — Догнал нас приказ отца.