— С-сволочь, — прошипела я вслед, и Харт, наконец, вырвался.
— Птиц, я тебя очень люблю, только давай ты не будешь меня использовать в ваших с Ормом игрищах. — Нервно сказал он. — Вы поссоритесь, помиритесь, а мне жить хочется.
Я недоуменно взглянула на дракона. Он отвернулся и больше не притрагивался ко мне.
* * *
Ормис покинул особняк друга в смешанных чувствах. Злость постепенно улеглась, подавляемая аргументом: Харт — друг. Но беспокойство осталось. Еще ни разу в жизни его не сжигала такая сумасшедшая ревность. Друзья никогда не претендовали на его женщин, хоть любовницу на одну ночь, хоть на подругу во время отношений. Но сейчас… Демон рыкнул и мотнул головой.
— Как демоны с этим живут? — проворчал он, безуспешно пытаясь отделаться от постоянных подозрений.
Уверенность в том, что его избранница лучшая женщина во всех мирах, была непоколебимой. А раз лучшая, значит, каждому нужна. Даже друзья могут предать…
— Тьма, — Ормис снова мотнул головой, — бред! Никто ее не тронет.
Но новая сущность нашептывала иное, выводя из состояния равновесия, внушая недоверие даже к самым близким людям.
— Моя, — прошипел Ормис сквозь зубы и тихо взвыл. — Это вообще когда-нибудь пройдет?!
Демон подумал о девушке, пытавшейся скрыться за личиной мальчика, и на его губах заиграла нежная улыбка. Глупышка, упрямица… Однако, помотала она ему нервы. Сколько переживаний из-за собственной извращенности, сколько бессонных ночей и выматывающих желаний, стоило вспомнить худенькую фигурку секретаря и постоянная борьба с собой, чтобы не поддаться этим желаниям. Он, недавний человек, не мог увидеть то, что почувствовала кровь бабушки Анижель. Ормис усмехнулся.
Прозрение было молниеносным. Стоило представить мальчика в платье, как все части мозаики встали на место. Вспомнился упрямый отказ от купания, хотя ей было жарко, и этот зачарованный взгляд, в котором он поймал ничем не прикрытое желание, когда она смотрела на обнаженного мужчину. И эта вечная куртка, скрывавшая то, что не могла скрыть тонкая рубашка. Плавность походки, женственность. Вспомнилось, как мальчик шарахался от двух сестричек, и его уверения, сказанные сгоряча, что он никогда не станет мужчиной.
Ормис снова усмехнулся и отвесил себе мысленную пощечину за невнимательность. А о том, как пытался слепить из мальчика мужчину, и вовсе было стыдно вспоминать. Характер девушки он уже знал и понимал, что бордель и пошлые замечания она ему еще припомнит, как только наденет платье. А она наденет! Свадебное… Он даже зажмурился от предвкушения. Леди Бриннэйн. Эта мысль вызвала очередную усмешку. Вот уж о чем он ближайшие годы думать не собирался, так это о смене статуса холостяка на мужа.