— Нет, — тихо ответил Фергас.
— И тем более не знаете, что вскоре после побега ее избили, ограбили и бросили в лесу на растерзание воллаков, — юноша невольно сжался, заметив разгорающийся гнев в глазах демона.
Но уже через мгновение забыл о своем страхе, стремительно бледнея, когда смысл слов лорда Бриннэйна дошел до него.
— И она бы погибла. К счастью, рядом оказался я, — добил его демон, и Раян закрыл лицо руками.
— Я ничего не знал, — простонал он. — Совсем ничего не знал.
— А всему виной стало ваше малодушие, лорд Фергас, — мягко, но так, что мурашки побежали по спине юноши, произнес Ормис. — Она чуть не умерла, слышите?
— Да, — прошептал Раян. — Но что вы от меня хотите?
— Услышать ответ на один вопрос — почему? Почему вы не нашли в себе смелости рассказать о помолвке? Почему позволили ее унизить? Почему не противостояли вашей матери?
Раян убрал руки от лица и внимательно посмотрел на демона. В черных глазах того мелькали ослепительные блики, а губы кривила презрительная усмешка, но все-таки лорд Бриннэйн ждал ответа.
— Проще всего ответить на первый вопрос, — тихо произнес Раян. — Я не собирался жениться. Думал, успокою матушку, а потом, когда скажу, что женюсь на Эли, она поймет, что ее затея была неудачной. Потому и не говорил.
— Тогда почему не отстояли?
Раян вздохнул и устало потер лицо.
— Все дело в матушке. Точней, в том, что произошло, когда мне было семь лет, — заговорил он. — Она тогда едва не умерла. Тяжело болела, несколько раз почти ушла за Грань. Мне было семь лет, лорд Бриннэйн, всего семь. Я на всю жизнь запомнил страх, что мамы не станет. Этот страх въелся в кровь, и каждое недомогание ее для меня было, как преддверие смерти. Мама, конечно, быстро поняла и, когда я вырос и начал спорить с ней, умело использовала этот страх. Она прекрасная актриса, но я ничего не могу с собой поделать. Как только она хватается за сердце, я замолкаю и делаю все, чтобы ей стало лучше. Так было и тогда, когда я сказал, что женюсь на Элиане. Она так хорошо разыграла припадок, что у меня не хватило решимости настоять. И потом, когда она топтала Эли, я мог лишь смотреть на этот кошмар.
— Но раз вы знали, что она играет! — по коже Ормиса прокатился блик Света.
— Я трус, лорд Бриннэйн! — крикнул Раян, и уже тише добавил. — Я просто мерзкий трус. Да, я знал, но не смог противостоять ее лицемерию и притворству. И потерял любимую девушку.
— Потеряли, — уверенно кивнул демон.
— А вы и Эли… — юноша вскинул глаза на мужчину.
— Да, она моя избранница, и как понимаете, я Эли никому не отдам, — отчеканил Ормис.