— Из Дагра? — переспросил Микуша, и я кивнула. — А родители кто?
— Отец — авардарец, а мать из простых, человек она, — ответила я.
— Авардарец? — мужик обернулся и изучающее посмотрел на меня. — А что же ты по дорогам мотаешься? Они своих детей не бросают.
— Отец пропал, — с готовностью вздохнула я. — Я еще малышом был. Мама одна растила.
— И где она? — снова поинтересовался Микуша.
Очень не хотелось говорить то, что я придумала. В голове — это одно, а произнести вслух… Мысленно прошептав: «Мамочка, прости», — я все-таки сказала:
— Мама в начале зимы умерла. Меня тетка у себя держала, а потом ее замуж позвал сосед, и я мешать стал.
— Так ты своей доли ищешь? — догадливо усмехнулся мужчина.
— Да, — кивнула я, вновь соглашаясь.
— А годков тебе сколько?
— Четырнадцать, — после легкой заминки ответила я.
Возраст мне казался совсем уж детским, не смотря на то, что мой реальный превосходил названный всего на три года. Но Анира права, этот возраст объясняет и мою хрупкость, и голос, и мягкость черт. Подросток, оформляющийся в юношу. Микуша снова замолчал. Он что-то напевал себе под нос, кобылка резво бежала рысцой, и сгущающиеся сумерки вызывали только одно желание, скорей оказаться в городе. Ехали мы уже больше часа, это точно. А может и два, мне сложно было определить время. В любом случае, село осталось далеко позади.
— Я про золотой говорил серьезно, — вдруг произнес мужчина. — Делать мне больше нечего, как за просто так кобылу гонять, да время свое тратить на всяких сопляков.
— У меня есть, — поспешила я его заверить.
— Покажи, — потребовал он. — Верить на слово не привык.
Я доверчиво залезла в карман и вытащила кашель. Он звякнул скопленными деньгами. После развязала его и вытащила монету, показывая ее Микуше. Он проследил взглядом, как я убираю кошель обратно.
— И много у тебя там? — спросил мужчина.
— Оплата за ваши труды есть, вы же видели, — ответила я и отвернулась, глядя на темнеющий лес.
Телега проехала еще немного, но неожиданно остановилась, и Микуша слез с телеги.
— Что случилось? — спросила я.
— Деньги давай, — велел он, глядя на меня исподлобья.
— Так на месте расплачусь, — сказала я, чувствуя неладное.
— Уже на месте, — хмыкнул мужик. — Слезай, приехал.
Он ухватил меня за ногу и сдернул с телеги. Я вскрикнула, больно приложившись спиной сначала о край телеги, а после и о землю. Микуша нагнулся надо мной, и его рука начла нагло обшаривать мои карманы. Я попыталась вырваться, отпихнуть от себя, но силы были неравны. Мужчина, отвесил мне пощечину, ухватил кошель и сунул его себе в карман. После сел обратно в телегу и, посмеиваясь, развернулся в обратную сторону. Я едва успела перекатиться, чтобы не попасть под копыта лошади.