Обладатель красных чудо-глазок, дающих владельцу силу накладывать иллюзии, способные обмануть саму реальность, а также человек-акула, вооружённый мечом в виде рыбьего скелета, словно раскалённые ножи сквозь кусок масла, прошли все системы обороны. Они были одеты в чёрные балахоны с красными облаками и держались слишком самоуверенно. Их целью было убийство моего наставника, а также всех его подчинённых, так как мы были признаны угрозой для тайной организации.
«А ведь учитель выжил… сбежал, бросив меня, но выжил».
Что я испытываю к предавшему меня змею? А ничего. Учителем он был хорошим, учёным вообще гениальным, но как личность не вызывал никаких эмоций. Сложись обстоятельства по другому, и пока синекожий человек-акула вырывал бы его сердце, я бы тоже попытался сбежать от проигранного сражения.
* * *
«Неужели уже пришло время? Что же, я готов к новым свершениям. На этот раз постараюсь прожить хотя бы до тридцати… и если чакра пробудится в этом теле, то обязательно создам печать для превращения в дракона, или другого крылатого зверя».
И снова испытание болью и холодом, которые пронизывали маленькое и слабое тельце. Слух и зрение ещё не вернулись, но ощущения подсказывали, что вокруг довольно просторная светлая комната и трое разумных, одним из которых является моя мать.
Выплюнув из рта остатки жидкости, набираю полную грудь обжигающего ледяным пламенем воздуха, а затем оглашаю мир своим торжественным…
— Уа-а-а!!!
Лёжа на спине в детской кроватке, словно куколка гусеницы, закутанный в одеяло, я жевал губами соску и думал (всё равно, больше ничего не оставалось).
С момента моего рождения, по субъективным ощущениям, прошло два дня, на протяжении которых почти не происходило ничего интересного. Однако же, даже того, что удалось увидеть сразу после восстановления зрения, хватало, дабы загрузить ресурсы разума.
В данный момент моему сонному взгляду предстала сюрреалистичная картина: в небольшой комнате без окон, освещённой светильником магического происхождения, стены и потолок которой были обклеены жёлтыми обоями с рисунками улыбающихся цветочков, невысокая полосатая лошадка чёрно-белой раскраски (кажется, её сородичей называют «зебры»), стоя на задних ногах и опираясь передними копытцами на бортик кроватки, довольно приятным голосом мурлыкала колыбельную. Мерные покачивания постели и убаюкивающий голос делали своё дело, и сонливость постепенно заставляла глаза закрыться, что, впрочем, не мешало осмысливать запечатлённый в разуме образ.
«Да! Пути эволюции неисповедимы».