С прерывистым вздохом Кора отвела взгляд.
— Что случилось с поместьем? — тихо спросила она, дрожащими пальцами поднеся к сочному рту еще одну ложку супа. — Почему здесь никого не осталось?
— Потому что я уволил всех слуг, — тех, которые не сбежали.
— В таком случае, кто готовит? — нахмурив брови, Кора посмотрела на свою тарелку. — И кто принес хлеб и сыр нам на завтрак?
— Два раза в неделю миссис Коллинз оставляет у ворот корзину, — мне не нравилось рисковать и покидать Блэквуд. Зверь предпочитал жить на своей территории, следовательно, и я тоже. Все в периметре принадлежало мне.
А что было вовне, меня не волновало.
— Миссис Коллинз? — Кора вскинула взгляд к моему лицу. — Наша миссис Коллинз?
Слово «наша» в ее устах напоминало крепкие теплые объятия, унявшие тупую боль в сердце.
— Она самая. И все еще работает на меня.
— А что с остальными? Массовые увольнения, должно быть, стали ударом по экономике всей деревни.
Рассуждая о поместье и слугах, Кора смотрела на меня. Она отворачивалась, только когда я заговаривал о женитьбе и прикосновениях. Поэтому я решил обсудить поместье и слуг.
— Я не дикарь. Они получили внушительные выходные пособия и могут больше не работать, даже если не достигли пенсионного возраста.
— Неужели? — рассмеялась Кора. — Люди не любят бездельничать. Все хотят чем-то заниматься и приносить пользу. Ну, по крайней мере, большинство.
— Не на меня ли ты намекаешь? — прищурился я, пытаясь ее понять.
— Именно. Чем ты занимаешься целыми днями, Гидеон? Уж точно не тратишь время на уход за поместьем.
Нет, я не тратил.
— Я практически живу в юго-восточной башне. Ты всегда можешь прийти и посмотреть, чем я там занимаюсь.
— Мне все равно, чем ты там занимаешься, — резко ответила Кора. — Я лишь хочу, чтобы ты меня освободил.
Зверь мгновенно взъярился, требуя взять ее и убедиться, что она никогда не сможет уйти.
— Тогда выходи за меня замуж, — процедил я, сражаясь за самообладание.
Кора оттолкнулась от стола. Золотые звенья тихо звякнули на мраморном полу, и она замерла, обреченно стиснув зубы, словно не вспоминала о цепи, пока не услышала звон.
Мою грудь свело в агонии. Зверь взревел, требуя облегчить страдания Коры, и я сорвался с места. Подскочив к ней, я обхватил ладонями ее лицо.
Мы не могли отпустить ее. Еще нет.
Склонив голову, я завладел губами Коры. Сначала она напряглась, но затем прерывисто вздохнула и уступила мне. Кора приоткрыла рот, и я ворвался в него языком, пробуя терпкость супа, смешавшуюся с ее собственным поразительно ярким вкусом. Я жадно насыщался Корой, слабо цеплявшейся за мои руки. Аромат ее возбуждения витал в воздухе, как сладчайшие духи.