Кора посмотрела мне в лицо, затем ниже, еще ниже и, быстро отойдя, замерла напротив огромной картины на восточной стене. Словно зачарованная, она шагнула ближе.
— Что это? — прошептала Кора.
— Моя мечта, — ответил я. В отличие от прочих, этот рисунок не был навеян воспоминаниями. Я нарисовал Кору, лежавшую на кровати в потоке света, расслабленную, гибкую и ждущую меня.
— Твоя спальня? Еще не разрушенная.
— Да.
— Почему кровать уцелела? — Кора обернулась, в замешательстве наморщив лоб. — Вся остальная мебель сломана.
Потому что до кровати она никогда не дотрагивалась. Ко всему остальному Кора хоть раз да прикасалась — стол, стулья, даже платяной шкаф, когда после наших диких игр ей нужна была чистая рубашка.
Кора не ждала ответа и снова принялась разглядывать рисунок.
— Ты смотрел, как я спала?
Смотрел. Но…
— Эту картину я нарисовал до твоего приезда.
— Так вот почему на ней я не прикована цепью? — горько улыбнулась она.
— Женщина на картине уже отдалась мне с любовью в сердце, — из моей груди вырвалось рычание. — Поэтому ее я освободил.
— И почему же ты уверен, что она отдалась по любви, а не от отчаяния?
— Потому что она осталась, — ответил я. — А ты останешься?
— Не узнаешь, пока не снимешь цепь. Ты освободишь меня?
— Нет.
Блеснув глазами, Кора отвернулась от меня и от картины. Она остановилась у следующего своего портрета, на котором была запечатлена в лунном свете и с припухшими от поцелуев губами. На ее шее сверкал новый алмазный кулон. Синие глаза блестели от слез, но то были слезы счастья и надежды.
Кора вздохнула и пошла дальше. В затянувшемся молчании она изучала картины, но все рассеянней, частенько поглядывая на меня и не переставая краснеть.
Ну конечно, ведь заслышав ее шаги, я возбудился и не соизволил до конца застегнуть ширинку.
— Если хочешь посмотреть на мой член, так и скажи. Я предоставлю тебе полный доступ.
Покраснев сильнее, Кора застыла на месте и зажмурилась.
Так не пойдет.
Я подошел ближе. Услышав скрип молнии, Кора распахнула глаза и быстро попятилась. Но далеко не ушла, вжавшись спиной в картину южного сада, пышущего светом и красками.
Когда я взял в правую ладонь ноющий член, Кора замерла и не отводила от него взгляда. Опершись левой рукой на стену возле ее плеча, я посмотрел ей в лицо и медленно погладил напряженный ствол. Из моей груди вырвался грохочущий стон.
— Гидеон, — выдохнула Кора.
Я не мог понять, протестовала она, изумлялась или одобряла, но от моего имени в ее устах меня охватил огонь.
— Неужели ты думала, что я иначе отреагирую на твою близость? — спросил я голосом, скрипучим от желания. — Ты тоже готова, — и аромат ее возбуждения становился сильнее. — А теперь смотри, как я кончу для тебя.