Милон захрапел. Мне стало ужасно холодно, я посмотрел на часы: оставалось полчаса до полуночи.
— Иларий, ты меня слышишь? — крикнул вдруг заплетающимся языком Милон.
— Да, — тихо отозвался я.
— Ты видишь морду того старика? Вон, вон смотри, он там в углу, возле камина смотрит, — Милон тыкал в сторону камина, едва приподнимая руку, которая тут же падала.
— Нет, я никого не вижу, — сказал я, потому что действительно никого не видел.
— Улыбается морда его… Черт меня побери, он смеется. Смеется надо мной. Ну пусть смеется, я ему покажу, кто такой Милон, — прохрипел он, и его голова обессилено запрокинулась.
— Ларий, — пробормотала во сне голова Милона, — я же тебе как отец, да?
— Да, Милон, ты мне как отец, — сказал я и вышел из гостиной, закрыв за собой двери. — Приятных снов, папа.
9.
Следующий день встретил меня мучительной болью в животе: если не считать того, что оказалось в ведре для отходов, вчера я так и не поел. Нужно было срочно хоть что-то закинуть внутрь.
Я вышел на балкон, выходящий на задний двор: там стояла наша коляска, сидя в которой, закутавшись в одеяло, дремал кучер Ян. Он сделал так, как я вчера его и попросил, хотя мне стоило немалого труда убедить его переночевать не в теплой кровати, а на улице.
Мои ноги понесли меня на кухню, и там задумчиво сидел перед распахнутым окном Герман и пил чай.
— Можно что-нибудь перекусить? — спросил я, — а то я, боюсь, не доеду.
— Конечно, — кивнул он, налил мне чай и подал хлеб с ветчиной. — Наша кухарка и Нина уехали вчера с мамой и бабушкой. Мы одни в доме, — он посмотрел на меня как-то странно. — Твой дядя, он…
— Да, он в доме ночевал, — ответил я и Герман смутился.
— Значит он…
— Да, значит, старик его надкусил, как гнилое яблоко, — я откусил бутерброд, глотнул горячий чай и почувствовал, как мой желудок успокаивается. — Какие странные обстоятельства у нашего знакомства…
— Да, уж, — усмехнулся Герман, — страннее не придумаешь.
— Передай Лане от меня привет, скажи ей, что она замечательная девушка, и я очень надеюсь, что она, куда бы ни поехала и где бы ни была, будет счастлива.
Он кивнул.
— Обязательно передам. Кстати, с днем рождения тебя.
— У меня сегодня день рождения? — изумился я, а потом хлопнул себя по лбу: — Точно, я и забыл! Но откуда ты знаешь?
— Ты сам вчера говорил, — засмеялся Герман. — Забыл?
— Точно, забыл.
— Знаешь, я хочу подарить тебе подарок. Подожди меня здесь, — он вышел и вскоре вернулся с маленькой оловянной фигуркой мускулистого усатого мужчины в полосатых штанах и подтяжках, держащего на весу две огромные гири. — Это силач Джонни. Моя любимая детская игрушка. Она всегда помогала мне, когда я был болен. Я не выпускал ее из рук, засыпал и ел с ней. Я смотрел на этого силача и мечтал, что когда-нибудь буду таким же… Я хочу, чтобы ты ее взял. Это самое лучшее, что я могу подарить тебе.