— Значит, остается только подвал, — печально вздохнул Ладо. — Ну, что ж, надо лезть. Вы думаете, они могут быть там? Не знаю, не знаю. Чего бы им там делать? Там сыро и холодно, и водятся всякие многоножки, и мерзкие насекомые. Не думал, что когда-нибудь я скажу это, но честное слово, я боюсь.
— Давай лезь, — сочувственно махнула рукой Варида, — мне самой уже от этого дома тошно.
Хмыкнув и вооружившись лопатой, Ладо поднял дверь в полу, осветил лампой ступеньки и начал спускаться.
— Иларий, насколько глубокий погреб? — спросил он.
— Он идет прямо, и справа еще есть отступ, в общем, не особо глубокий.
— Это радует, — неуверенно пропыхтел Ладо, продвигаясь вперед.
Его спина скрылась в подвале, и мы с напряжением всматривались в темноту, ожидая услышать с минуту на минуту какой-нибудь шум или вопль. И увидев, как он, с испариной на лбу, в спешке поднимался наверх, с облегчением вздохнули.
— Там нет никого, — сказал он, захлопывая дверь в подвал.
— Но где же тогда они? Неужели они могли выбраться из дома? Мы закрыли все выходы.
— Может они растворились в доме, как старик, которого ты пригласил? — предположил Ладо.
— Если они растворились в доме, то они точно не бесноватые, — сказала Варида. — Бесы поселяются в физическую оболочку, для них это важно. Без тела человека они тоже погибают, если не успевают перебраться куда-нибудь в другое место.
— Они хотели уйти отсюда, говорили, что им нужно покинуть дом. Может, с ними что-то случилось? — подумал я.
— Но где тогда тела?
— А что это? — Варида медленно подошла к каменной печи, наклонилась, что-то разглядывая на полу, потом поднялась и показала нам, держа в запачканных серой пылью толстых пальцах, маленькое, аккуратное медное кольцо.
— Это мамино, — сказал я, рассмотрев кольцо поближе. — Она никогда его не снимала.
— Ну, а теперь сняла, и насколько я вижу, навсегда, — удрученно сказала женщина.
— Что вы хотите этим сказать?
— Это ее прах, — показала она на горстку серо-черного пепла, лежащего рядом с печью.
— Ее что, кто-то сжег в печи? — недоуменно спросил Ладо.
— Нет, я думаю, это была естественная смерть, если можно так сказать. В доме оставалось двое? Если мы хорошенько поищем, уверена, найдем прах и второго.
Варида оказалась права: в большой зале, возле комода, неприметно лежала такая же кучка пепла, из которой выглядывал простой серебряный крестик на грубом черном шнурке. Это был крестик отца.
— Ясно, ни о каких бесах здесь и речи не быть может, — пробормотала Варида. — Они рассыпались, словно от старости. Дом иссушил их. Это все дом… Нам нужно уходить отсюда. Здесь больше делать нечего, — поторопила она нас.