Я протянул руку, не желая говорить ей, что мне плевать на цвет, пока она будет отдыхать на них.
- Покажи.
Спустя некоторое время мы сидели напротив друг друга в моей любимой пиццерии. Мы потратили хренову кучу денег на то, что меня не волновало, но Алли, казалось, сделало счастливой. Мне нравилось делать ее счастливой – еще одно впервые для меня.
Алли отрезала кусочек пиццы ножом, зацепила его вилкой, положила в рот и медленно пережевала. Я был очарован, наблюдая, как она ест. Сам я заточил уже больше половины пиццы, а Алли едва начала второй кусок. Она ела аккуратно, почти дотошно, каждый кусочек исчезал в неспешном темпе. А еще она также пила свой чай со льдом, маленькими, деликатными глотками, практически не уменьшающими уровень жидкости в стакане.
Алли подняла взгляд от тарелки, смутившись, когда поняла, что я наблюдаю за ней.
- На что ты сейчас смотришь?
Я провел пальцем по губам, изучая ее.
- Ты очень сексуальна. Так бесхитростна. Ты не понимаешь, как сильно меня возбуждает наблюдать за тобой.
- Думаю, тебе нужна еще одна капельница. Твоя голова действительно пострадала.
Я засмеялся над тем, как Алли перевела тему. Она понятия не имела, как влияет на меня.
Она опустила глаза, указывая на оставшуюся пиццу на тарелке между нами.
- Ты должен съесть еще кусочек.
- Я уже съел больше половины.
- Это будет для меня.
Я откинулся на спинку кресла, хмурясь.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? Тебе не нравится еда, или ты просто ешь очень медленно? – Я сузил глаза, вспомнив, как она ковыряла тосты, и едва съела что-то из закусок, которые я приготовил для нее. В тот вечер я тоже съел гораздо больше своей доли за ужином. Возможно, у нее было какое-то расстройство. Она была достаточно худенькой. – Или что-то еще?
Алли нахмурилась и покачала головой.
- Меня учили, что девушка всегда должна кушать как леди. Я никогда не ем много, наверное, по привычке.
- Так значит это нормально, что я ем, а ты нет?
Она пожала плечами.
Я положил еще один ломтик пиццы ей на тарелку.
- Нет, так не пойдет. Будь собой со мной. – Я взял последний ломоть, сложил его пополам, откусил огромный кусок, прожевал и проглотил. – И, кстати, так едят пиццу.
Алли захихикала, и я наклонился вперед, протягивая ей кусок.
- Давай, Алли. Будь мятежником. Откуси и никаких приборов.
Я изогнул бровь в безмолвном вызове, и не смог сдержать смех, когда она взяла пиццу из моей руки, и неуклюже откусила, испачкав соусом и сыром подбородок. Алли вернула мне остаток куска, одновременно жуя, вытирая лицо салфеткой и пытаясь не смеяться с полным ртом.