- Кончи для меня, детка. Позволь себе…
Алли напряглась, ее мышцы сжались, и она закричала мое имя. Я немного задержался, вкушая ее оргазм, а затем медленно и нежно целовал, пока она успокаивалась.
Сев на пятки, я схватил Алли за бедра и потянул к себе, дразня ее жар своим ноющим членом.
- Сейчас, Алли, я сделаю тебя своей.
Ответом мне было желание, бушевавшее в блестящих синих глубинах ее глаз.
- Да.
И я похоронил себя в ней.
Жестко.
Глубоко.
Так глубоко, что мы оба закричали.
Я замер, и наши взгляды встретились, разделяя подавляющую интенсивность момента.
- Я же говорил, что не буду относиться к тебе как к стеклу.
Алли захныкала, цепляясь за меня.
Я вышел и снова вонзился в нее так, что ее ноги напряглись. Я вновь толкнулся, и она закрыла глаза, выгнув спину. Ее грудь торчала, маня сосками, жесткими и по-прежнему красными от моего рта. Тогда я простонал ее имя, и ринулся вперед.
Все остальное вокруг перестало существовать, только она.
Ее влажное тепло окутывало мой член, когда я толкался, трахал ее – любил ее – показывая, насколько правильными мы были вместе. Я брал ее так, как и сказал – мощно и безраздельно, навсегда делая ее своей. Комната кружилась, пот струился по моей спине, пока я парил над ней, рассказывая своим телом все, что не сказал словами.
Наблюдать за ее оргазмом было прекрасно – полное блаженство на лице, хриплый и нуждающийся голос, всхлипывающий мое имя. Ее киска сжималась вокруг моего члена, ногти впивались в кожу на плечах, когда сама Алли дрожала, обвиваясь вокруг меня.
Тут мои яйца сжались в преддверии оргазма, и я уткнулся ей в шею. Затем я схватил Алли за бедра, продолжая двигаться сильно и быстро, и закричал, взорвавшись. Даже излившись, я продолжал в экстазе вколачиваться в ее тело, пока бездыханный не рухнул рядом с ней.
Не выдержав и минуты без прикосновений, я обнял Алли, целуя и поглаживая ее мягкие волосы, а она продолжала цепляться за меня, пока мы постепенно успокаивались.
Когда Алли задрожала, я укрыл нас одеялом, и потянул ее на себя, почувствовав, как она расслабляется и дрейфует в сон.
- Моя, – прошептал я, обдувая дыханием ее разгоряченную кожу.
- Твоя, – ответила она.
Ничто и никто это не изменит.
Никогда.
Так мы и уснули, обернутые вокруг друг друга, и никто из нас не хотел отпускать другого. Проснувшись, когда солнце было уже высоко в небе, я почувствовал, что моя потребность в Алли снова возросла, но все же не стал двигаться или беспокоить ее. Вместо этого я стал наблюдать за ее сном, ощущая легкое дыхание на своей коже и смакуя ее близость.