Наагариш просто глупо хлопал глазами, пытаясь принять то, что увиденное является действительностью. И хвост у него теперь с богатым золотым узором. Слов у негo просто не находилось. Нет, вертелась в голове парочка, но они совершенно неприличные.
– Оооо, - протянул подползший Вааш. – С живописью как-то у неё не очень. А я пытался тебя предупредить, что она краску добыла.
– Это смывается? - заторможено спросил наагариш.
Ответил
ему песчаник – владелец краски. Ответил с обидой и гордостью.
– Я делаю хорошую краску!
– А линька ещё нескоро, – вырвалось у кого-то из присутствующих нагов.
– Зашибись, - всё также заторможено произнёс наагариш.
– Э-э-э! Не суй туда руки! –
грозно окликнул Вааш заигравшуюся принцессу.
Та испуганно посмотрела на него, и её глаза наполнились слезами. Губки задрожали. Вааш моментально посерел, и на его лице возник ужас: плачущие дети вызывали у него панику.
– Тихо-тихо, – успокаивающе произнёс он. - Просто верни дяденьке краску.
– Вот о чём она думала, когда говно мне на хвосте рисовала? – наагариш ни к кому кoнкретно не обращался, но Вааш присмотрелся.
– Это не говно, – обрадовал он начальника. - Змейка это, просто она в кольца свилась. Видишь, вон головка
и язычок раздвоенный.
Наагариш прищурился и выдал:
– Этот язычок выглядит так, слoвно от «змейки» запашок идёт.
Вааш коротко хохотнул.
– Очень смешно, - мрачно процедил сквозь зубы наагариш. - Так, я отнесу её спать .
– Ты подожди, хоть краска высохнет. Α то налипнет мусор, и будешь ты непросто с золотыми какашками на хвосте щеголять до самой линьки, но и с грязью.
– Ты думаешь, я это оставлять собираюсь?!
– А вдруг не смоется.
Наагариш задумался, а затем мучительно поморщился и помассировал переносицу.
– Так! Её спать, – он ткнул в принцессу, – и глаз с неё не спускать. Если она сбежит и будет шататься по лагерю в таком состоянии,то, клянусь Богами, вами наагашейд будет заниматься!
Угроза была серьёзной. Вааш молча подхватил девушку на руки и пополз прочь. За
ним увязались ещё пятеро нагов. А наагариш остался терпеливо дожидаться, пока высохнет творчество пьяного ребёнка, с тоской думая, что Дейширолеш всё равно обо всём узнает. Надо же как-то объяснить причину нового окраса. Только вряд ли он будет злиться. А вот от души поржать над другом может.