Лили нервно сглотнула.
— Да, я читала, что здесь в некоторых бандах такое принято. Еда не в изобилии, — произнесла она.
— Я никогда не смогу стереть эту херню из памяти. Я выбрался из этого места так быстро, как только смог. Взорвал маслосборник, и когда все кинулись разбираться, в чём дело, я привел в действие электромагнитное устройство. Уничтожил их технику, освещение, все. Все карабкались вокруг, как муравьи, поэтому я спокойно проскользнул внутрь и забрал алмазы.
— Похоже на идеальную операцию.
— Правда? Только вот когда я полез обратно, началось настоящее светопреставление. Словно в один миг все меня обнаружили. Обычно я делаю такую работу без единого выстрела — а тут я выпотрошил два пистолета и четыре запасные обоймы. Мне, бл*дь, пришлось побежать через дом какой-то пожилой пары, спрыгнуть с крыши, я чуть ногу не сломал. Меня ранили. Просто пи*дец как ненавижу, когда в меня стреляют, это значит, что где-то на пуле осталась моя кровь, — прорычал Марк.
Лили подавила смех.
— Ну, я очень сомневаюсь, что там сейчас проводят оперативно-следственное мероприятие «Вест-Поинт, Монровия», поэтому, думаю, тебе нечего переживать.
Если Монровия в Либерии считалась одним из самых скверных городов на планете, то район Вест-Поинт можно было с уверенностью назвать эпицентром её деградации. Лили считала себя крепким орешком, но даже она туда бы не сунулась. Вторгнувшись на территорию либерийской банды, той самой, что находилась в Вест-Поинте, Марк стал для Лили не то самым храбрым человеком на свете, не то самым глупым.
— Я, бл*дь, глазам своим не мог поверить. Я не мог вернуться на конспиративную точку, пока не был на 100% уверен, что оторвался от них, и на то, чтобы в этом убедиться, у меня ушла целая вечность. Я пробежал всё это гребаное место. На полчаса залёг под мусорным контейнером. Ты хоть представляешь, какое количество людей я сегодня убил? Непомерное. Мне понадобились часы, только чтобы вернуться. И я знал, что чем больше на это уйдёт времени, тем сильнее взбесится Иванов, — добавил Марк.
Лили согласно кивнула. Главный у русских не отличался особым терпением и заботливостью.
— Звучит ужасно.
— Не то слово. Я никак не могу выбросить всё это из головы.
— Поэтому ты был таким рассеянным?
— Что ты имеешь в виду? Когда? — спросил он, посмотрев, наконец, на нее.
— Ну, я определенно не детектив, но проследить за тобой, пока ты сюда шёл, не составило особого труда, — заметила она.
Марк тяжело вздохнул и кивнул.
— Знаю. И этот факт меня немного напрягает; дело было сделано, деньги я получил, мне просто хотелось поскорее оттуда убраться. Я был в таком настроении, что почти надеялся, что кто-нибудь меня выследит и до*бается. Они бы очень пожалели, — его голос сорвался на рык, звучащий крайне зловеще и угрожающе.