— Мне следовало больше есть, — вздохнула Лили.
Марк рассмеялся.
— Я почти уверен, что ты съела все креветки, что были в ресторане, — заметил он, жестом указав на стоящую перед ней гору тарелок.
— Да, но меня совсем развезло от этого шампанского, — усмехнулась она.
Теперь настала очередь Кингсли фыркнуть.
— О, правда? А, может, от тех четырех кружек пива, которыми ты решила «закусить»? — спросил он.
— Эй. У меня была напряженная неделя.
— Как скажешь, дорогая.
Они оплатили счет и вышли на улицу. Кингсли брёл немного впереди них, покуривая одну из своих сигарет. Он шел не спеша, но все время заглядывал в переулки, будто кого-то или что-то искал.
— Что он делает? — спросила, наконец, Лили.
— Просто смотри. Чтобы снять напряжение, ты выпила. Я бормотал стихи. Сейчас увидишь метод Лоу, — сказал ей Марк.
Они прошли еще пару кварталов, затем Кингсли остановился и внимательно посмотрел в переулок. Улыбнувшись и потушив сигарету, он крикнул что-то по-французски.
— Что он говорит? — прошептала Лили.
Марк нахмурился.
— Ничего любезного.
— Я только что всадила мужику нож в живот, думаю, я справлюсь с тем, что он говорит, — огрызнулась она.
— Он спрашивает, так ли хороша ее киска, как ее сиськи, — перевел Марк.
— Ого. Шикарный парень.
— Я тебя предупреждал. И на тот случай, если тебе интересно, она сказала «да», а также то, что она влажная и ждет не дождётся, когда он её…
— Иногда я не понимаю, почему вообще с тобой разговариваю.
— Ладно! — повернувшись к ним, произнёс Кингсли. — Я ухожу! Встретимся утром. Ты знаешь, как со мной связаться, если вдруг что-то пойдет не так?
— Да. Если стучится какое-нибудь дерьмо, и придётся срочно сматываться, встретимся в Дахле, — добавил Марк.
— Ах, Дахла. Начинает казаться, что она мой второй дом. Как это удручает. Удачи, — на прощанье сказал он и направился в переулок.
— Итак, дорогуша, могу я угостить тебя ещё каким-нибудь алкоголем? Или ты уже готова идти в кровать? — спросил Марк.
— Нет, больше никакого алкоголя, я и так уже достаточно окосела. В отель, пожалуйста, — ответила она.
Марк рассмеялся, и Лили в полном изумлении почувствовала, как он взял ее за руку и сплел их пальцы.
— Окосела. Мне нравится. Ладно, пойдем домой.
«Домой».
Всю дорогу он держал ее за руку, и от этого, а также от выпитого ею алкоголя, Лили ощутила, как ее бросило в жар. Ее щеки запылали, и, наверняка, стали красными, поэтому она даже обрадовалась, что на улице было темно. Ничто так не заставляет женщину почувствовать себя тринадцатилетней девочкой, как смущение от того, что ее держат за руку.