— Отпущу, — пообещал другу Раджед, но чуть тише добавил, вновь пряча лукавство на дне рыжеватых глаз: — Потом. Если она сама захочет уйти.
Сумеречный только покачал головой и осуждающе вздохнул:
— Радж… Знал бы ты, сколько нас всего связывает. Знал бы ты, как я волнуюсь за тебя.
— А София тут при чем? — снисходительно пожал плечами Раджед с показным непониманием. Он невозмутимо взгромоздился на трон, старательно делая вид, будто недавней сцены и вовсе не случалось.
— При том же! Если тебе она хоть немного нравится, то нельзя делать больно, нельзя обманывать, — чересчур настойчиво твердил Сумеречный, подлетая к трону. Выглядел он уже вполне сносно, точно тоже решил забыть всплеск страшной силы, настолько жуткой, что ее имя не произносили, как забыли в веках и настоящее имя Эльфа.
— Ну что можно, а чего нельзя в Эйлисе, пока мы — льоры — решаем, — отмахнулся, как от назойливой мухи, наглый льор. И он упивался своей вседозволенностью, пусть даже в гибнущем мире.
— Радж! Ты способен на лучшее, иначе бы не возился со мной, — благодарно и осуждающе кинул ему собеседник. Сумеречный стиснул зубы и, показывая всем своим видом, что разговор зашел в тупик, ушел в неизвестном направлении через ближайшую стену. Дверьми он не пользовался, наверное, из принципа.
«На лучшее… А для кого? Добро и зло уже давно неразличимо свились змеями. Для кого? Ведь Эйлис уже ничто не спасет», — думал помрачневший льор. Наблюдения за девушкой уже не приносили ему былого азарта просчитанной игры. Но София все еще скиталась среди безжизненных камней, ища выход из каждого нового окаменевшего сада.
«София, ты спрашивала, почему этот мир мертв? Да, все верно. Это мы его сделали таким», — думал льор озлобленно, хотя гордыня не позволила бы признаться в этом открыто.
========== 4. Сажа и янтарь ==========
Камни пели. Кто-то надменно, кто-то застенчиво. Они выводили рулады на разные голоса, едва уловимые, призрачные. Камни вспоминали времена, когда в них обреталась жизнь. Или же это ветер колыхал призрачные светящиеся цветы на осколках рудника. Может, от их тихого плача слух улавливал разноцветные колебания воздуха.
«Тупик! И здесь тупик! Будь ты проклят, Раджед, будь ты проклят», — думала Соня, стирая с лица непрошеные слезы. Ее трясло от усталости и голода, глаза смыкала ледяная сонливость, пробиравшая до костей дурманом смерти. Достаточно закрыть глаза. Простой путь — проще, чем жить. Люди лишь песчинки во Вселенной, лишь ряды молекул и законов физики, даже короли, даже льоры. Может, и не стоит так цепляться за юдоль всех скорбей?