Ко всему прочему миссис Макмастер придерживалась мнения, что обеды в присутствии гениев должны послужить к образованию Валентайн. Правда, поскольку почти все время Валентайн сидела за чайным столиком у двери, лучших представителей современного общества она знала скорее по спинам и профилям, чем по гениальным идеям. Временами миссис Дюшемен с многозначительным видом показывала Валентайн одно из писем от «настоящих гениев» — как правило, все они были выходцами с севера Британии и писали с континента или из дальних теплых стран, и все как один считали, что их обязанность в это непростое время — сохранить в мире последние крупицы прекрасного. Письма эти были по сути своей столь хвалебными, что напоминали те любовные послания, что пишут самые обычные люди. Приятели миссис Дюшемен в этих письмах рассказывали о своих интрижках с зарубежными княгинями и просили соответствующих советов, сообщали о своих болезнях или духовном росте, который помогал им достичь тех заоблачных далей, где обреталась мыслями их чистая душой подруга.
Письма очаровывали Валентайн, как и жизнь, которой жили эти люди. И только отношение четы Макмастеров к ее матери наконец показало ей, что этой дружбе пришел конец, ибо женская дружба чрезвычайно прочна, она переживает поразительные разочарования, а Валентайн Уонноп была девушкой очень преданной. Само собой, не уважай она миссис Дюшемен за ее прежние заслуги, она могла бы вполне искренне проникнуться к ней уважением за упорство в достижении цели, решительность в продвижении Макмастера и за то упрямство, с которым она добивалась желаемого.
Преданность Валентайн не сломили даже многочисленные клеветнические заявления Эдит Этель в адрес Титженса — та считала его ярмом на шее ее мужа, ведь выглядел он не слишком блистательно и постоянно грубил гениям у них в гостях. Сам Макмастер никогда не слышал от жены этих жалоб, которые, однако, становились все чаще по мере того, как все больше и больше людей посещало пятничные вечера. И внезапно жалобы эти совсем прекратились, что весьма насторожило Валентайн.
Причина нелюбви миссис Дюшемен заключалась в том, что Макмастер, будучи человеком слабым, сделал Титженса своим банкиром и в итоге задолжал ему приличную сумму — несколько тысяч фунтов. Эти траты не всегда были оправданными: большая часть занятых средств ушла на дорогую меблировку комнат либо на недешевые поездки в Рай. С одной стороны, миссис Дюшемен могла бы натаскать Макмастеру каких угодно безделушек из дома священника, где их пропажи никто бы и не заметил, с другой — она могла бы и сама оплатить его поездки. Раньше у нее был гигантский капитал, доставшийся ей от прежнего мужа, никогда не требовавшего отчетов о потраченных средствах. Но пока Титженс имел влияние на Макмастера, он внушал ему мысль (которая приводила миссис Дюшемен в ярость!), будто бесчестно пользоваться капиталом мистера Дюшемена. И потому Макмастер продолжал у него занимать.